Верою исцеляюсь

 

 

К концу первой половины XVII века раскольнические мнения достигли у нас высшей степени успеха. Будучи внесены в печатные богослужебные и учительные книги, которые предки наши называли вообще богодухновенными или божественным Писанием, и распространившись в тысячах экземплярах печатных книг по всем концам России, мнения эти огласились теперь всюду и были принимаемы верующими с уважением, как святые. В особенности поразителен был успех мнения о двоеперстии, самого главного из раскольнических мнений, которое всего ревностнее старались распространить справщики книг при Патриархе Иосифе. Они внесли наставление о двоеперстии в пять различных книг, наиболее употребительных или важных (Псалтирь следованную, Псалтирь учебную, Катехизис малый, Книгу о вере и Книгу Кириллову), из которых каждую издали в числе тысячи двухсот экземпляров, и едва прошло несколько лет, как двоеперстие сделалось господствующим во всей России. Все люди молодые, учившиеся грамоте и закону Божию по означенным книгам, все люди книжные, любившие читать их, и пастыри Церкви, руководствовавшиеся ими в отправлении священнодействий и в своих наставлениях народу, начали креститься двумя перстами. Сам Патриарх Иосиф крестился двумя перстами. Сам Никон, сперва митрополит Новгородский и потом всероссийский Патриарх, крестился точно так же и в оправдание себя ссылался именно на печатные книги, незадолго пред тем изданные. Одни только люди престарелые да многие из людей простых и неграмотных не хотели принять нововведения и твердо держались древнего обычая знаменаться тремя перстами[9]. Что же оставалось делать в таких обстоятельствах? Оставить ли раскольнические мнения в печатных книгах и тем дать им возможность навсегда укорениться в Церкви Русской или исправить печатные книги и исключить из них эти мнения?
Без всякого сомнения, надлежало избрать последнее. Пусть раскольнические мнения не касаются самого существа православной веры, а относятся только к внешности церковной, за исключением прилога к Символу веры: истиннаго; следовательно, Церковь Русская могла бы и при них оставаться православною, как была прежде. Но все же это суть новизны и отступления от древних благочестивых чинов или обычаев, завещанных нам православною Грециею, а новизны и отступления даже в обрядах церковных всегда опасны: потому что одни новизны обыкновенно ведут к другим и от обрядовых отступлений, по свидетельству истории, особенно для людей простых и малообразованных, весьма близок переход к отступлениям догматическим. С другой стороны, надобно помнить, что многие раскольнические мнения внесены в печатные книги не в качестве обрядовых постановлений, а в качестве догматов, каково прежде всего мнение о двоеперстии, и что предки наши вообще, по степени своего образования, приписывали этим мнениям величайшую важность. Так что из-за них многие готовы были, как и показал опыт, совершенно отпасть от Церкви. Следовательно, оставить печатные богослужебные книги неисправленными и тем дать возможность раскольническим мнениям навсегда укорениться в Церкви Русской - значило бы оставить вместе возможность и всей Церкви Русской, рано или поздно, отделиться от Церкви восточно-православной, которая не знала и не принимала этих нововведений.
Кто же мог в России решиться на исправление печатных книг и на очищение их от разных нововведений, когда, казалось, все, даже верховные пастыри, были увлечены ими? Промысл Божий нашел к тому средства.
В 1649 году прибыл в Москву Иерусалимский патриарх Паисий. Он легко заметил разные нововведения, появившиеся в Церкви Русской, особенно же новое сложение перстов для крестного знамения, и тогда же говорил, между прочим, Никону, посвященному им в сан Новгородского митрополита, а без сомнения, и Патриарху Иосифу, и самому царю Алексею Михайловичу, что все это - отступления от чинов и обычаев Церкви восточно-православной. Царь и Патриарх, пораженные словами первосвятителя, немедленно отправили на Восток (в 1649 г.) троицкого келаря Арсения Суханова, чтобы он обозрел тамошние чины церковные и представил об них сведения. Между тем в 1651 году прибыл с Востока в Россию другой святитель, Гавриил, митрополит Назаретский, и был новым обличителем нововведений московских...
Патриарх Никон приступил к исправлению церковных книг со всею осторожностию и благоразумием. Прежде всего он открыл свое намерение царю Алексею Михайловичу и просил созвать пастырей Русской Церкви для рассуждения об этом важном предмете. Собор составился в 1654 году в царских палатах. На нем, под председательством самого Государя и Патриарха, присутствовали пять митрополитов, четыре архиепископа, один епископ... Никон произнес речь, в которой сказал, что нет ничего богоугоднее и благотворнее для Церкви и государства, как хранить заповеди Божии, правила св. Апостол, св. Соборов Вселенских и поместных и св. Отец, и что потому необходимо в делах церковных потреблять всякие новины, всегда бывающие причиною смятений и разделений в Церкви, напротив, соблюдать без всяких приложений и отъятий все то, что постановили древние Соборы... Патриарх Никон обратил все свое внимание на важнейшее заблуждение раскольников, которое не только было внесено в недавно напечатанные книги, но глубоко проникло и в жизнь народа. Получив уже от Константинопольского патриарха Паисия соборный ответ, что крестное знамение надобно творить тремя первыми перстами правой руки, Никон желал теперь воспользоваться присутствием в Москве других православных иерархов - Макария, патриарха Антиохийского, Гавриила, патриарха Сербского, Григория, митрополита Никейского, Гедеона, митрополита Молдавского, и слышать их мнение о том же предмете. С этою целью он, во-первых, написал к ним послание, в котором, сказав о своей крайне ответственной обязанности пасти вверенных ему овец духовных и извещая, что между ними «неции воздвизают прю» касательно сложения перстов для крестного знамения, и одни крестятся тремя перстами десницы («их же и мним, - замечает патриарх, - добре творящих»), а другие двумя, Никон умоляет означенных иерархов возвестить ему, на которой стороне истина. Святители единогласно отвечали: «Предание прияхом с начала веры от святых Апостолов, и святых отец, и святых седми Соборов, творити знамение честнаго креста с треми первыми персты десныя руки, и кто от христиан православных не творит крест тако, по преданию восточныя Церкве, еже держа с начала веры даже до днесь, есть еретик и подражатель арменов. И сего ради имамы его отлучена от Отца, Сына и Святаго Духа, и проклята». И этот ответ все четверо подписали, каждый своею рукою...
Наконец, в 23 день апреля 1656 года Никон, с соизволения царя Алексия Михайловича, повелел собраться в Москву всем русским архиереям. Собор он открыл обширною речью. «Не раз, - начал Патриарх, - зазирали нашему смирению приходившие в царствующий град Москву восточные святители: Афанасий Константинопольский, Паисий Иерусалимский, Гавриил Назаретский и прочие, и много осуждали меня за неисправление священных книг и за другие церковные вины, в числе которых находится и та, что мы полагаем на себе крестное знамение двумя перстами, по Феодоритову писанию, тогда как оно внесено в печатные и рукописные книги только неведением, а не повелением какого-либо царя или патриарха и не каким-либо собором архиереев. И прежде у нас все крестились тремя первыми перстами во образ Св. Троицы, как и ныне еще можно видеть многих, не ведающих Феодоритова писания, простых мужей и жен, держащихся древнего обычая. Посему мы, Патриарх Никон, желая не себе только пользы, но и спасения духовным чадам, и усмотрев, что ныне действительно у нас многое, частию в священных книгах, частию в чинах церковных, несогласно с тем, что было древле при наших предшественниках, решились дознаться истины на основании Божественного Писания».
После этого Никон изложил, как он спрашивал еще в 1654 году патриарха Константинопольского Паисия о крестном знамении и получил от него соборный ответ, что надобно креститься тремя первыми перстами правой руки; как спрашивал в 1656 году прилучившихся в Москве других православных иерархов - Макария Антиохийского, Гавриила Сербского, Григория Никейского и Гедеона Молдавского и получил от них такой же письменный ответ; как потом в Чудове монастыре Антиохийский патриарх Макарий на память святого Мелетия Антиохийского изъяснил народу известное сказание о нем и заповедал креститься тремя перстами; как, наконец, тот же Макарий вместе со святителями Сербским и Никейским торжественно подтвердили учение о троеперстии в Неделю Православия в главном московском храме. Отцы собора, выслушав речь Патриарха Никона и внимательно рассмотрев представленные им ответ патриарха Паисия о крестном знамении, таковой же ответ патриарха Макария и прочих с ним и еще выписку из слова иподиакона Дамаскина о кресте, изрекли следующее правило: «Аще кто отселе ведый не повинится творити крестное изображение на лице своем, якоже древле святая восточная Церковь прияла есть, и якоже ныне четыре вселенстии патриарси, со всеми сущими под ними христианы, повсюду вселенныя обретающимися, имеют, и якоже зде прежде православнии содержаша, до печатания слова Феодоритова во псалтирях со возследованием московския печати, еже треми первыми великими персты десныя руки изображати, во образ святыя и единосущныя и нераздельныя, и равнопокланяемыя Троицы, но имать творити сие неприятное Церкви, еже соединя два малыя персты с великим пальцем... сего имамы всячески отлучена от Церкве»...
Кто после всего этого не увидит и не согласится, что Патриарх Никон решился на исправление книг церковных не как-нибудь самочинно, или без нужды, или со злым намерением испортить веру, а как истинный пастырь, ревнующий о соблюдении веры и обрядов во всей их чистоте и неповрежденности? Его укоряли первосвятители Востока, приходившие к нам, за разные новины, появившиеся в Церкви Русской; он слышал обличительный голос иноков афонских, сжегших некоторые наши книги за учение о двоеперстии; он, наконец, сам лично убедился из памятников древности, что даже в Символе веры и в совершении божественной литургии у нас допущены были важные изменения и нововведения... Мог ли он не начать того, что начал? Мог ли, как главный пастырь, допустить, чтобы вверенная ему Церковь оставалась предметом пререкания и соблазна для всех восточных христиан? Мог ли не предохранить ее от опасности идти далее путем нововведений и совершенно отпасть от Церкви православно-кафолической? И как начал он свое великое дело? Не иначе как с согласия благочестивейшего государя Алексия Михайловича и соборного определения русских иерархов; не иначе как с благословения и одобрения вселенского Патриарха вместе с Константинопольским собором и при соучастии прочих патриархов и святителей восточных; не иначе как собрав предварительно бесчисленное множество древних греческих и славянских рукописей, необходимых для цели, и избрав самых надежных и искусных справщиков; не иначе как подвергая новоисправленные книги соборному рассмотрению и исправлению...
К сожалению, нашлись люди, которые решились противодействовать Патриарху Никону в его святом предприятии и в то время, как он полагал начало исправлению книг церковных, положили начало расколу, известному под именем старообрядства.
На этом завершим историю перстосложения, изложенную в книге епископа Макария (Булгакова).
Полемика профессора Н.Ф.Каптерева с профессором Н.И.Субботиным
Известный либеральный историк и исследователь эпохи патриарха Никона проф. Н.Ф. Каптерев (1847-1918) в своих трудах пытается обосновать по сути прораскольническую теорию, согласно которой греческая вселенская Церковь вплоть до XI-XII веков по причине жесткой борьбы с монофизитами повсеместно придерживалась обычая двуперстия для крестного знамения. А так как в X веке русские приняли христианство от греков и греческие иерархи передали русским употреблявшийся в то время в греческой Церкви обряд двуперстного перстосложения (из-за вышеупомянутой борьбы с монофизитством, которая к русским не имела никакого отношения), то в Русской Церкви, делает вывод Н.Ф. Каптерев, изначально существовала единственно двуперстная практика.
Однако теория Н.Ф. Каптерева остается лишь теорией, плохо согласующейся с историческими фактами. Стоглавый собор 1551 года (за сто лет до «реформатора» Никона!) постановил: «Иже кто не знаменается двема персты, якоже и Христос (?!), да будет проклят». Очевидно, что задолго до никоновских «нововведений» на Руси крестились тремя перстами. На Стоглаве, однако, взяла верх «партия самобытной русской традиции» в противовес якобы повредившей православие греческой, сиречь вселенской. Иначе к чему надо было на Стоглаве принимать такое прещение, если повсеместно на Руси было распространено только двуперстие?
Если бы помимо трудов профессора Н.Ф. Каптерева, издаваемых ныне огромными тиражами, православному читателю были доступны и труды оппонента Н.Ф. Каптерева - не менее заслуженного профессора, церковного историка Н.И. Субботина (1830-1905), ни разу не переиздававшиеся после революции, то вопрос об истории перстосложения на Руси, равно как и другие мнения старообрядцев, предстали бы в ином свете. И тогда лживая, однобокая интерпретация исторических событий, связанных с расколом XVII века, внедряющаяся ныне путем переиздания прораскольнических сочинений Н.Ф. Каптерева, была бы, по крайней мере, уравновешена строго церковной исторической позицией, ибо у многих благосклонное отношение к старообрядчеству объясняется лишь незнанием истории вопроса.
Согласно проф. Н.И. Субботину, двуперстие на Руси - это «новосочиненный» московскими книжниками в XV веке обычай, когда у нас появилось т.н. «Феодоритово слово», несомненно подложное. (То, что оно подложное, не отрицал даже и проф. Н.Ф. Каптерев.)
Оно, собственно, и было сочинено в XV веке, чтобы защитить это двуперстное перстосложение на основе какого-либо «исторического свидетельства», тогда как, согласно проф. Н.И. Субботину, «троеперстие было обрядом, твердо державшимся на предании, издревле преемственно наследованном от отцов и дедов... и для своей защиты с двуперстием не нуждалось ни в каком письменном памятнике». В своей полемике с Н.Ф. Каптеревым Н.И. Субботин пишет: «Настойчиво проводя мысль, что русские, вместе с крещением, приняли от греков обряд двуперстия и с тех пор неизменно держали его до лет патриарха Никона, подбирая свидетельства в подтверждение этой мысли, он (Каптерев. - Н.К.) оставляет или старается оставить читателя в совершенном неведении о том, что есть письменные и иные памятники, свидетельствующие о противном, подтверждающие несомненное существование у нас троеперстия в древнейшие времена» (О перстосложении для крестного знамения (Разбор статьи г. Каптерева) // Братское слово. М., 1887. Т. 2. С. 612).
Что же касается несомненно подложного сочинения преп. Максима Грека († 1556) о двуперстии, на которое также ссылаются глаголемые старообрядцы, равно как и проф. Н.Ф. Каптерев, отстаивая теорию о древности двуперстия в Русской Церкви, то подложность его очевидна: преподобный Максим прибыл в Россию в XVI веке, когда в греческой Церкви уж никак не могло сохраниться какого-либо двуперстия, если даже на миг допустить теорию Н.Ф. Каптерева.
На труды проф. Каптерева постоянно ссылаются как старообрядцы, так и симпатизирующие им современные «историки» (Б.Кутузов, М.Данилушкин). В 1886 году Святейший Правительствующий Синод дал такую оценку одному из сочинений профессора Каптерева:
«Рассмотрев сочинение, Св. Синод находит в нем наряду со многими достоинствами и весьма существенные недостатки, а именно, недоказанность основных положений сочинения, суждения произвольные, не оправдываемые указаниями исторических памятников, нередко противоречивые, неумеренное обобщение частных фактов, искусственный подбор их с целью приурочения к предвзятым взглядам и, как прямое следствие такого приема, односторонние, несостоятельные выводы и заключения; в характеристике отношений греков к русским обнаруживается предубеждение к ним автора, стремление выставить в возможно ярком свете преимущественно отрицательные стороны греков в их личных качествах и деятельности, с оставлением в тени или же с умолчанием о заслугах их для Русской Церкви, с резким отрицанием даже в высших представителях Греческой Церкви бескорыстности руководивших ими побуждений; в частности, автор позволил себе одностороннее порицательное суждение и о патриархе Никоне, по поводу допущения им Арсения Грека к участию в деле исправления церковно-богослужебных книг. Раскольники найдут в деле Каптерева оправдание своих ложных взглядов на это дело, а единоверным с нами грекам она может дать повод к обвинению русских богословов в несправедливости, неблагодарности, умалении достоинства Церкви-Матери».
II

Очередной миф, распространяемый «историками» от древлеправославия, связан с якобы принадлежностью преподобного Серафима Саровского к «крипто-старообрядцам». Согласно этой легенде, на т.н. Кочующем Соборе (еще один миф, сочиненный «катакомбниками») в 1928 году были представлены некие «новые документы» о преп. Серафиме из неизвестных до того «бумаг Мотовилова», которые, как сказано у автора этой публикации «церковного историка» Б.Кутузова (НГ-религии, 8.12.1999), «вызвали шок у участников Собора». «Согласно этим новым документам, присланным на Кочующий Собор, преп. Серафим происходил из семьи так называемых "крипто-старообрядцев"... Из представленных на Собор документов следовало, что преподобный Серафим всю жизнь подвергался гонениям со стороны начальства "за плохо скрываемое старообрядчество"; что едва не убившие его грабители были наняты игуменом; что скончался он не в добровольном затворе, а в заключении. И не потому ли, - вопрошает Б.Кутузов, - Победоносцев и Синод, которым были известны эти факты, всячески сопротивлялись канонизации преп. Серафима?».
Если учесть, что нынешние т.н. «катакомбники», возглавляемые неким «архиепископом» Амвросием (фон Сиверсом), от которого и были, вероятно, получены эти «новые документы», ведут свое происхождение от «андреевцев» - катакомбников-старообрядцев[10], то становится понятной старообрядческая ангажированность «новых документов» о преп. Серафиме. Журнал «Благодатный Огонь» неоднократно писал о том, насколько осторожно следует относиться к всевозможным «бумагам Мотовилова», в коих образ батюшки Серафима предстает в совершенно извращенном виде, в коих духовно и душевно нездоровые мысли Мотовилова приписываются дорогому для русского человека старцу.
Б.Кутузов пишет: «Из "бумаг Мотовилова", представленных на Кочующий Собор, следовало, что образ святого был фальсифицирован в пользу "никонианства": его старообрядческие симпатии скрыты, а его полемика с беспоповцами переделана в противостарообрядческую вообще».
Если регент одного из московских православных храмов, ревностный приверженец раскола «историк» Б.Кутузов в своих сочинениях поливает грязью Русскую Православную Церковь - «никонианство» по его раскольнической терминологии, то вести серьезную дискуссию с «историком», опубликовавшим бредовые «новые документы», бесполезно: всюду коварные «никониане» фальсифицируют высказывания преп. Серафима, гнобят его в заточении и вообще устраивают «идеологические диверсии» по отношению к «гонимым» старообрядцам, пытаясь водрузить православный крест над куполом Св. Софии в Константинополе.
Приведем высказывания преп. Серафима о старообрядцах и правильном перстосложении из книги о батюшке Серафиме «Житие преподобного и богоносного отца нашего Серафима, Саровского чудотворца» (Сост. Л.И. Денисов. М., 1904. С. 239-240).
Наставления преп. Серафима старообрядцам
Пять эпизодов из жизни преп. Серафима ясно обрисовывают его отношение к старообрядцам и к содержимым ими обрядам, из-за которых они с упорством отделились от Св. Православной Церкви.
Приводим два из них в назидание как «приемлющим священство», то есть самозванную белокриницкую иерархию, так и «не приемлющим оного», то есть беспоповцам.
Однажды пришли к нему четыре человека из ревнителей старообрядчества - жители села Павлова Горбатовского уезда Нижегородской губернии, спросить о двуперстном сложении, с удостоверением истинности старческого ответа каким-нибудь чудом или знамением. Только что переступили они за порог келии, не успели еще сказать своих помыслов, как старец подошел к ним, взял первого из них за правую руку, сложил персты в трехперстное сложение по чину Православной Церкви и, таким образом крестя его, дал такое наставление: «Вот христианское сложение креста! Так молитесь и прочим скажите. Сие сложение предано от св. Апостолов; а двуперстное сложение противно святым уставам. Прошу и молю вас, ходите в Церковь греко-российскую: она во всей славе и силе Божией! Как корабль, имеющий многие снасти, паруса и великое кормило, она управляется Духом Святым, поставляющим в ней и учителей, и пастырей по преемству от Апостолов. А ваша часовня подобна маленькой лодке, не имеющей кормила и весел: она причалена вервием к кораблю нашей Церкви, плывет за нею, заливаемая волнами, и непременно потонула бы, когда бы не была привязана к кораблю».
В другое время пришел к нему один старообрядец и спросил:
- Скажи, старец Божий, какая вера лучше: нынешняя церковная или старая?
- Оставь свои бредни, - отвечал о. Серафим, - жизнь наша есть море, св. Православная Церковь наша - корабль, а кормчий - Сам Спаситель. Если с таким Кормчим люди, по своей греховной слабости, с трудом переплывают море житейское и не все спасаются от потопления, то куда же стремишься ты с своим ботиком и на чем утверждаешь свою надежду - спастись без кормчего?
Эти случаи описаны также в одном из первых жизнеописаний батюшки Серафима, изданном Н.В. Елагиным в первой половине XIX века, задолго до прославления старца.
***
Благочестивый читатель пусть откроет Псалтирь и прочтет со вниманием «Краткое изъявление, о еже како православному христианину, по древнему преданию святых Апостолов и святых Отец, на изображение знамения креста святаго, на лице своем, подобает руки своея персты, и кия слагати...»
Приведем здесь заключительную часть сего «Краткого изъявления»:
«...С болезнию сердца воспомянути зде подобает, яко ревнители сего учения во дни Отцев наших, имуще якоже глаголет Апостол, ревность Божию, но не по разуму, восташа противу православныя Церкве, похулиша ю, отступиша от послушания ей в самочиние и противление, и сего ради суду церковному подпадоша, и многим обличениям от ревнителей общецерковного предания, Собор лета 1667 общецерковное предание кротце, учительне и увещательне разномыслящим предложи: а на непокоряющихся святей Церкви суд отлучения изнесе, обаче не конечне, но дондеже уразумятся и приидут паки в послушание.
Богу же благодарение, яко не вотще бысть сие ожидание святаго Собора. От среды бо отлучения изыдоша, иже воистину уразумишася, яко истинствует святая Православная восточная Церковь, и яко несть пути спасения вне ея, и сущия в ней благодати святительства и священства, от Самаго Христа Господа, и от сошествия Святаго Духа и от святых апостолов непресечно и благозаконно друг от друга приемлемыя и сохраняемыя: и тако общения со святою Церковию вожделеша, и ей в послушание предашася, ови убо всякий особный обычай отложивше, ови же просяше сохранити им нецие от отцев их принятые обряды, в нихже и совершение крестнаго знамения двумя персты. И чадолюбивая матерь, Святая Церковь, видяще их обращением в ея послушание от вины осуждения избывших, во свое убо общение и благодатное единение прият их, но и двоеперстно знаменатися им не возбрани: понеже многим временем явлено быть, яко не соединяют с ним никоего неправославного мудрования, но единомудренне со всею православною Церковию Пресвятую Троицу и Господа Иисуса Христа, во двух естествах славят.
Темже убо мы, во общении и единении православныя Церкве рожденнии, воспитаннии и воспитаемии, или же в ея общение и единство пришедшии, и все ею содержимое, даже до иоты и черты приемшии, с миром да взираем на сих, ихже особному обычаю святая Церковь снисхождение показа: сами же твердо и неизменно да держимся древнейшаго обдержательнаго всецерковнаго предания, во славу Пресвятыя Троицы, треми первыми соединенными персты крестное знамение на себе полагающе, еже содержит православная кафолическая восточная Церковь не точию в России, но и в Иерусалиме, и в Антиохии, и в Константинополи, и во всей Греции, и во Египте, и в Грузии, и на Афоне и во всех странах православных.
Желающий несомненнаго древняго свидетеля собственными очами видети, да идет во святую Киево-Печерскую лавру в пещеры ко святым мощам преподобного Спиридона Просфорника: и узрит десницу его, яже, якоже в час кончины своея троеперстно сложи ю для крестнаго знамения, тако сложенною пребывает и до ныне более семи сот лет.
Всеблагий Бог и Господь наш Иисус Христос, вседействующий Своею благодатию, вся чада Церкве Своея, православные догматы и святоотеческия предания благочестно содержащия, да утвердит неблазненны, непоколебимы в истинной вере, в соблюдении заповедей, во взаимном единении мира и любве, и сим неблазненным путем да приведет в Небесную Церковь Свою, во общение святых прославленных, в Царство и блаженство вечное. Аминь».

[1] Беглопоповцами стали последователи тех православных протопопов и монашествующих, которые по тем или иным причинам не согласились с изменениями в обрядах и книгах, изменениями, которым усвоено название «реформы патриарха Никона». Но, будучи православными, они поначалу вовсе не отвергали Церковь и необходимость священства для спасения. Наоборот, полагая, что «новые обряды» еретичны, а потому неспасительны, они надеялись, что царь, введенный в заблуждение «злодеем Никоном», одумается и исправит положение. Так как все беды они относили именно к его действиям, то их надежды на возврат к прошлому окрепли после того, как в 1658 году Патриарх Никон покинул кафедру, а затем в декабре 1667 года на Соборе был осужден, лишен сана и сослан. Именно эти люди, не мыслившие себя без церковного окормления, стали принимать к себе беглых попов из «никонианской» Церкви, отчего и получили название «беглопоповцев», а себя назвали «старообрядцами» (Благодатный Огонь. № 2. С. 10).
[2] В Сборнике митрополита Даниила оно читается так: «Сице благословити рукою и креститися: три персты равно имети вкупе; больший да два последних, по образу Троическу. Бог Отец, Бог Сын, Бог Дух Святый не трие Бози, но един Бог в Троици, лицы разделяется, а Божество едино. Отец нерожден, а Сын рожден, а не создан. Дух же святый ни рожден, ни создан, но исходен. Трие во едином Божестве, едина сила, едина честь, един поклон от всея твари, от Ангел же и человек. Тако тем перстом указ. А два перста имети наклонена, а непростерта: а тем указ тако. Преобразуют две естестве Христове, Божество и человечество, Бог по Божеству и человек по вочеловечению, а во обоем совершен. Вышний же перст образует Божество, а нижний перст образует человечество, понеже сшед от вышних и спасе нижняя; тожде и согбению перста толкует, преклонь бо небеса и сниде на землю, нашего ради спасения. Да тако достоит креститися и благословити: тако святыми отцы указано и узаконено» (См. Руднев. О ересях и расколе в Русской Церкви; прим. 187, с. 53-54).
[3] Оно не упоминается ни в одном из доселе известных каталогов греческих рукописей. Достойны при этом замечания слова греческих патриархов Паисия Александрийского и Макария Антиохийского (в 1667 г.): «а Феодорит о том (о крестном знамении) ничтоже писа, зане велико истязание о том было в святей горе Афонстей, в лето 7156 (1648), подобне якоже и в царствующем великом граде Москве бысть крепкое истязание от преосвященных великороссийских митрополитов, архиепископов и епископов, во святом Духе собравшихся в лето 7174 (1666), и не обретеся в Феодоритове книзе таковое писание; но солгано на него, Феодорита, от неких суемудрых и сокровенных еретиков».
[4] Примечательно, что на Сборник митр. Даниила, как на древнейшую рукопись, в которой содержится Феодоритово наставление о крестном знамении, указывают сами раскольники (Помор. ответы, отв. 5. Свидетельство 4).
[5] Так читаются слова Панагиота в Сборнике Рум. Музеума конца XV в., № 358, л. 277; только слово тремя, очевидное по смыслу речи, выскоблено здесь и на месте его не написано ничего. Подобное же чтение находится в макарьевской Чети-Минеи за месяц декабрь под 13 числом: «и рече Никифор латине: есть у вас 70 и 2 ереси: и рече, се не яко же мы крестимся прообразяще истиннаго креста 3‑ми персты, на главу и на сердце и на правом плече и на левом» (Беседа к глаголемым старобрядцам. Изд. 3. С. 202).
[6] Скрижаль, изд. патр. Никоном, с. 773. По-гречески эти слова Дамаскина приводятся у Льва Алляция (de cons. occid. et orient. Eccl. III, с. 18, n. 15, p. 1358).
[7] Если на Поместном Соборе Русской Православной Церкви 1971 года было заявлено о «равноспасительности древних и новых обрядов», то на старообрядческом «Освященном соборе» 20 октября 2005 года было констатировано, что «собор имел суждение об учении "равноспасительности обрядов", призвав к его осуждению». Другими словами, обряды, по учению старообрядцев, равночестны догматам.
[8] Сохранившийся список его деяний на самом деле, очевидно, подложный, т. е. испорченный раскольниками. Было опубликовано много исследований, свидетельствующих о том, что раскольники переправляли в свою пользу все попавшие им в руки древние книги.- Н.К.
[9] Когда восточные святители заметили, что Никон крестится двумя перстами, и стали его за это укорять, он «зельне оскорбился и рече им: како вы глаголете на мя гордынею и уничижением, аз бо имею у нас в России о том сложении печатные книги» (Игнат. Посл. III, гл. 19, л. 67-68).
[10] Одна из ветвей «истинной православной церкви», основанной в 1920-х гг. епископом-вероотступником князем Андреем (Ухтомским), ушедшим в старообрядчество, которого в 1925 году Местоблюститель Патриаршего Престола митрополит Петр (Полянский) запретил в священнослужении. Это запрещение было подтверждено в 1926 году митрополитом Сергием (Страгородским) (Прот. Владислав Цыпин. Русская Православная Церковь. 1925-1938. М., 1999. С. 265).
Николай КАВЕРИН

http://3rm.info/6472-byl-li-prepodobnyj-sergij-nesomnennym.html