Пятница, 29.03.2024, 17:36 | Приветствую Вас Гость | Регистрация | Вход
Главная » 2012 » Апрель » 10 » Предсмертное видение и мирная кончина православного христианина.
22:27
Предсмертное видение и мирная кончина православного христианина.
Замечательное видение.
Гость из загробного мира.


 
Предсмертное видение и мирная кончина православного христианина
(РАССКАЗ ДИАКОНА ИОАННА СВИРИДОВА)


В г. Карачеве Орловской губернии жил боголюбивый гражданин Петр Иванович Подсалихин.
В течение пятидесятидвухлетней своей жизни он часто страдал от болезней, в последние же два года постигла его болезнь самая тяжкая.
И вот 21 октября 1849 года, после сильных, мучительных пароксизмов, в час пополудни, он, наконец, обмер.
Следы жизни едва были заметны по самому легкому биению некоторых жил.
В таком положении находился он четыре часа.


Потом, вдруг всплеснув руками, обмерший окинул жадным взором окружавшую одр его толпу родных и двукратно произнес: «Где Знамение Божией Матери?

Где Знамение Божией Матери?».

Жена его, Евдокия Михайловна, осенив больного крестным знамением, сказала: «Петр Иванович, что с тобою?».

Помолчав несколько, пробудившийся от неестественного сна, отвечал: «Ах, друзья мои!

Послушайте, что я расскажу вам»; и, перекрестившись, начал говорить: «Я еще жив; слава Тебе, Господи, что я еще жив после того, как мне казалось, что я совершенно умер.

Мне представилось, что грешное мое тело уже положено было в гроб и перенесено в нашу Преображенскую церковь, где совершена была Божественная Литургия и отпето по мне погребение.

Потом из церкви понесли меня на Думную горку (так в городе Карачеве от глубокой древности называется общественное градское кладбище).

Когда стали подходить к могиле, покойные отец мой, мать и все те дети, которых я прежде похоронил, вышли ко мне навстречу.

Дети обратились ко мне с таким приветствием: «Папенька! Папенька! Мы здесь давно вас ждем!».

Когда же мой гроб хотели опустить в могилу, вдруг явился какой-то монах и сказал предстоящим: «Остановитесь!».

Носильщики остановились, и в это время мне представился прекрасный рай.

Тот монах, подойдя к райскому дереву, отвернул в нем кран, налил стакан горькой воды и дал мне выпить его.

Выпивши стакан этой воды, я почувствовал ужаснейшую горечь. Тут страдания мои дошли до крайней степени.

Во время этих страданий тот же монах подошел к другому райскому дереву, тоже отвернул кран, налил стакан сладкого меда и дал мне выпить его.

Выпив этот стакан меда, я почувствовал невыразимую сладость.

После сего прежний монах сказал предстоящим: «Оставьте его!

Он должен умереть через десять дней, — в первое число ноября, на праздник Космы и Дамиана, в четыре часа пополудни». Только что монах окончил свою речь, я увидел над собою икону Знамения Божией Матери с распростертыми надо мною руками.

Пораженный столь, дивным явлением, я бросился поцеловать образ и вдруг ожил».
Рассказ больного поразил очень многих; все с нетерпением желали узнать, оправдается ли сновидение больного относительно его смерти.

На другой день после видения, больной приобщен был Св. Тайн, и совершено над ним Св. Таинство Елеосвящения. Через пять дней, во второй раз был он удостоен причастия Св. Тайн.

Под самый день его кончины, 31 октября, родные, не спросив больного, опять пригласили было священника для той же требы, но больной умолял отложить это до утра; так и сделали.

После ранней Литургии, 1 ноября, он в самый день своей кончины в третий раз был удостоен причащения Св. Тайн, причем прочитана была ему и отходная молитва.

По отбытии священника больной благословил детей, а во время прощания с родными предсказал многим на будущее время удачи и неудачи в жизни, — и, между прочим, просил их внимательнее следить за его кончиной, и свою просьбу выразил в таких словах: «Когда наступит урочная минута моей кончины, я буду говорить вам так:

простите меня, грешного, и помилуйте! а вы отвечайте: Господь Бог тебя простит и помилует, и при этом как можно внимательнее всматривайтесь в движение моего тела и выражение лица.

Если я сам стройно и спокойно выпрямлюсь, сложу руки, сомкну глаза, и на лице моем выразится веселие и радость, то знайте, что Ангелы Божий будут брать мою душу; а если скорчусь и умру безобразно, злые духи возьмут ее».

Это наставление больного тем более усилило старание предстоящих точнее следить за его кончиной.

Наконец, роковая минута его смерти действительно настала: 1 ноября, в четыре часа пополудни, раб Божий Петр, по предсказанному за десять дней в видении, произнес последние слова: «Простите меня, грешного, и помилуйте!», стройно выпрямил тело, сложил руки и, закрыв глаза, с ясною улыбкою отошел к Господу...

В течение десяти дней после видения, больной, явным образом, пил горькую чашу земных страданий, а под самый конец жизни выпил стакан сладкого меда, — что доказывает мирная его кончина.

Дай Бог всякому православному христианину вкусить столь блаженную и мирную кончину!

Что все, написанное здесь о предсмертном видении нашего прихожанина Петра Ивановича Подсалихина, мною в последние дни перед его кончиной три раза исповеданного и Св. Тайн приобщенного, верно и без всякого преувеличения, то подтверждаю. Местный карачевский градской Преображенской церкви священник Николай Капитанников. («Странник», 1866). 

       Гость загробного мира 
             (ИЗ ЗАПИСНОЙ КНИЖКИ УМЕРШЕГО ИНОКА)

Святой апостол Христов Павел, назидая современных ему солунских христиан, писал некогда им, чтобы они не предавались безмерной печали о своих умерших (1 Сол. 4, 13), что настанет неизбежный момент, когда воскресшие мертвые и оставшиеся еще в живых соединятся для встречи Господа.
Разлучение одних с другими лишь временное, духовная связь не прерывается. История Церкви Божией и сказания священной и седой древности представляют нам много случаев, подтверждающих эту истину.
Но и наше время, несмотря на его крайний скептицизм, не лишено такого, что может быть понято только при ярком свете христианской веры, и только ею одною может быть объяснено.
Приведу один случай, глубоко запечатлевшийся в моей душе, рельефно подтверждающий близость и общение мертвых с живыми.
«В восьмидесятых годах прошлого века жил я в числе братии Троице-Сергиевой лавры.
Одновременно со мною здесь же подвизался и простой, смиренный и неграмотный монах Смарагд, из крестьян Рязанской губернии, проходивший послушание при свечном ящике Троицкого собора.
Всегда молчаливый и сосредоточенный, как бы ушедший в себя, он не был близок со всеми; но постоянным его доверием пользовался инок лавры отец Г., по просьбе Смарагда писавший ему иногда письма к его родному брату, крестьянину, посильно помогать которому материально Смарагд считал своей обязанностью.
Всегда неизменно аккуратный и ревностный в исполнении возложенных на него послушаний, Смарагд несколько дней подряд не показывался в церкви и, когда я осведомился о причине, мне сказали, что Смарагд, вследствие быстротечной жесточайшей простуды, мирно предал дух свой Господеви, напутствованный всеми спасительными Таинствами Св. Церкви.
Смерть в среде монашествующих не вызывает глубокой и безутешной горести о почившем и если бывает причиной чего — то это молитвы об умершем и глубоких размышлений о неизбежности смертного часа.
Так было и здесь.
При весьма скромной обстановке похоронили тело Смарагда на лаврском братском кладбище при Боголюбской Киновии и понемногу стали забывать о нем.
Прошло уже более сорока дней от его кончины. Однажды, в холодный зимний вечер, после вечернего богослужения, мы сидели вдвоем с о. Г. в его теплой и уютной келье, разбирая только что полученные им журналы и беседуя по поводу помещенных в них статей.
Разговор наш был чисто литературного свойства и обыденных явлений не касался. Мирно пробеседовав со своим просвещенным другом до одиннадцати часов вечера, я, пожелав ему покойной ночи, удалился в свою келью.
Наутро встречаю о. Г. Поздоровавшись, он говорит мне:
А я вчера ночью едва не побежал было к тебе, и только один Бог укрепил меня в решимости остаться у себя в келье.
Что за причина? — спрашиваю.
Видишь ли, — продолжал о. Г., — как и тебе прекрасно известно, вчера о покойном Смарагде ни у тебя, ни у меня не было даже и мысли.
Когда ты ушел, я, не имея охоты ко сну, тем не менее прилег отдохнуть на постель в своей спальне, оставив в зале на столе горящую лампу.
Мысли, одна разнообразнее другой, вереницей проносились в голове моей.
Вдруг я инстинктивно почувствовал, что в комнате есть .кто-то посторонний.
Взглянул, — и в дверях залы вижу стоящим в мантии и клобуке покойного Смарагда. Он молчал, молчал и я, не чувствуя в то же время ни страха, ни смущения. Молчание первым нарушил Смарагд.
А я к тебе, о. Г., — сказал он.
Вижу, — отвечаю, — но ведь ты же, о. Смарагд, умер и каким образом здесь, со мною?
Умер-то я умер, но телом, — отвечает — а душою, по милости Божией, жив.
Как ты себя чувствуешь там?
По неизреченному человеколюбию и милосердию Божию — хорошо. Потрудись, о. Г., написать брату о моей кончине, пусть помолится с домашними о душе моей.
С готовностью исполнил бы твое желание, о. Смарагд; но адреса не помню и письмо с адресом давно затерял.
Письмо это лежит в твоем письменном столе, в нижнем ящике, под бумагами.
Видел ли ты кого-либо из святых Божиих на небе?
Был я у святителя Димитрия Ростовского и лолучил его благословение.
А видел ли ты Бога?
Видел и поклонился Ему.
Заклинаю тебя: скажи, что есть Бог?
Но, очевидно, вопрос мой был настолько высок и, пожалуй, дерзок, что явившийся мне загробный гость мой или не мог, или не хотел ответить на него. Положив палец на уста, он безмолвствовал.
И мгновенно лицо его стало исчезать; через секунду на меня глядел голый остов; еще через секунду предо мною были только клобук и мантия, свившаяся в клубок, а затем безследно исчезнувшая.
Только теперь, когда все видение окончилось, только теперь я почувствовал страх и непреодолимый ужас.
Был момент, когда я готов был, как говорил тебе и ранее, бежать в твою келью, но, устыдившись своего малодушия и осенив себя крестным знамением — остался в келье.
Желая проверить справедливость указания Смарагда относительно нужного письма, я заглянул в указанный ящик и действительно: оно преспокойно лежало под бумагами, давно мною забытое».
Конечно, много было, есть и, веруем, будет таких или подобных ему явлений, ясно удостоверяющих нас в той непреложной истине, что смерть для людей благочестивых, ходящих в делании заповедей Божиих, есть не более, как успение —
сон, после которого следует сладкое пробуждение и внитие в сопричастие благих, яже уготова Бог любящим Его.
Заключим наш скромный рассказ глубоко знаменательными словами свт. Иоанна Златоуста: никтоже да убоится смерти, свободы бо нас Спасова смерть
(А. Воскресенский, «Кормчий», 1911, № 16).
Замечательное видение
В июне 1892 года я приехал из города Баку в Тифлис к своей замужней дочери.
Вскоре по приезде она, между прочим, сказала мне, что проживающая неподалеку от них тринадцатилетняя дочь вдовы мещанки Е. Б-ой, Анна, имела видение во время болезни: видела своего умершего отца, братьев и сестер.
Я сначала на этот рассказ не обратил внимания, но когда услыхал о том же от родственников отроковицы Анны, с которыми я был знаком, то попросил их пригласить Анну в свой дом; там она лично рассказала мне, в присутствии родных, свое видение, тогда же с ее слов мною записанное.
«В 1892 году на третий день Святой Пасхи я заболела дифтеритом и была отправлена в городскую больницу.
На другой день, когда я, тяжело больная, лежала в постели и стала забываться, как бы засыпая, вдруг в это время я увидела своего отца, который умер более шести месяцев тому назад.
Он подошел ко мне, взял за руку, велел встать и повел меня. Очень скоро очутились мы на кладбище. Отец повел меня к своей могиле, где он был похоронен.
Вот это твоя могила, — сказал мне отец, указывая
место около своей могилы.
Я не хочу, папа, умирать, — сказала я.
Почему?
Я еще молодая, хочу жить.
Ну, живи. Я возьму дедушку твоего, если на то будет воля Господня. Скоро дедушку возьмешь? — спросила я.
Я тогда тебе скажу.
А скоро ли? — опять спросила я.
Нет, не скоро.
Как же, папа, ты теперь со мной говоришь, — спросила я,— ведь ты давно умер?
Умерло мое тело; оно — спит, а душа живая.
У всех ли так бывает?
У всех. Хорошо ты делаешь, Анюта, что помнишь и исполняешь мое приказание и зажигаешь лампаду пред святыми иконами. А вот о могиле моей никто из вас не позаботился; хотя бы ячменю на ней посеяли.
Я скажу маме и мы посеем.
После сего отец взял меня за руку, и мы с ним пошли. Дорога была каменистая; потом вскоре началась тропинка, покрытая красным блестящим песком. Мы пошли по этой тропинке.
Она привела нас к большим, высоким воротам; на них было много икон; а по сторонам ворот стояли два монаха и держали в руках иконы.
Я вошла вместе с отцом в отворенные ворота. Тут, при входе, встретили нас очень много детей; в числе их я увидала знакомых и своих братьев и сестер, умерших в разное время: Алексея, шести лет; Евгению, семи лет; Феодосию, пяти лет; Марию, четырех лет; Петра, трех лет; годовалую Антонину и Лидию, шести месяцев.
Все они со мною поцеловались.
Одеты они были не одинаково, а так кого в чем похоронили; но на всех были крестики, снаружи, а на головах венчики, какие на умерших надевают в церквах; за поясками у всех были платочки с изображениями ангельских ликов и с надписями; но что написано — я не знаю и не читала.
Дети хотели было вести меня, но папа взял меня за руку и сам повел.
Мы пришли к церкви, очень большой, белой, с сияющим куполом.
В притворе было много икон: с правой стороны стоял монах в облачении и читал; там же на столе были крест, святая вода, свечи с изображениями Спасителя и Божией Матери и венчики.
Я спросила: для чего здесь венчики?
— Они даются тем, кого похоронят без венчиков, — отвечал отец.
Среди церкви стоял монах и читал, но я не помню что; я рассматривала церковь. Иконостас весь блестел и в нем было много икон, царские врата были растворены; над ними — белый голубь.
С правой стороны была икона Спасителя, а с левой — Божией Матери; обе иконы большие, в белых блестящих ризах, усеянных золотыми крестиками и звездочками.. На обоих клиросах стояло много Ангелов в белых одеяниях, все в один рост и все они пели: «Христос воскресе!».
Я узнала Ангелов потому, что они были с крыльями, как изображаются на иконах. Кроме Ангелов и монахов никого в церкви не было.
Отец выпустил мою руку, которую все время держал.в своей руке, и я стала молиться пред иконой Божией Матери.
Помолившись, я хотела подойти и поцеловать икону, но кто-то невидимо удержал меня и я не могла подойти к иконе.
После сего отец взял меня за руку и мы вышли из церкви.
Тут я увидела очень сильный свет, не похожий на солнечный.
В это время отец велел мне поклониться. Я поклонилась. Потом велел встать — -я встала и спросила:
Что такое было, что мне велели поклониться?
Тебя Господь благословил, — отвечал отец.
Тут нас опять встретили дети, и мы все пошли далее. Деревьев было много, как будто лес. Шли мы по широкой тропинке, покрытой зеленью, как ковром и еще чем-то блестящим.
Вскоре мы пришли к тому месту, где дети постоянно находятся. Тут на большом столе я опять увидала свечи с бантами из лент и изображениями святых.
Дети срывали с деревьев много разных плодов и давали мне, но я отказывалась, не брала; они были как будто недовольны моим отказом и клали плоды в корзинки.
Я стала спрашивать детей:
— Что вы здесь делаете?
— Богу молимся, в церковь ходим, поем, и звоним на
колокольне.
За кого вы молитесь? — спросила я.
За тех, кто за нас молится.
Чем вы здесь питаетесь?
Молитвами, когда нас поминают.
Какими молитвами?
Какие бывают на проскомидии.
А когда вас не поминают, тогда чем питаетесь?
Когда ты придешь к нам, тогда все узнаешь.
Тут все дети стали просить меня, чтобы я осталась у них:
Ты будешь нянчить своих маленьких сестер. — Но я не желала оставаться. Отец сказал мне:
Пойдем.
Я стала прощаться с детьми, брала их за руки, а они меня целовали.
Когда мы пошли, я стала расспрашивать папу:
Спите ли вы здесь?
На что нам сон? — сказал он. — Спит наше тело, а душа не спит.
Разве ночей здесь не бывает?
У нас как теперь светло, так и всегда. Свет незаходимый.
А холодно бывает?
Здесь нет ни холода, ни жары.
Я стала смотреть вверх, думала увидеть небо, облака, но ничего не видела, кроме сильного света и больших деревьев, стоявших вокруг и поднимавшихся на значительную высоту; а сверху видела летающих Ангелов, трубивших в трубы.
Отсюда пошли дальше.
Вижу беседки, сплетенные из растений: в них были монахи и священники. Далее, за беседками, под деревьями, сидел кто-то в кресле, с короной на голове.
Я спросила папу: «Кто это сидит?». Он сказал: «Государь». Имени Государя я не знаю и не спрашивала; только вдали видела еще много таких же.
Пошли еще дальше. Вышли на тропинку, где не было ни лесу, ни земли, и дорога была не такая хорошая, как прежде.
Чем дальше шли, свет постепенно все уменьшался и мы подошли к каким-то подвалам; кругом было сыро, холодно, смрад.
Тут я увидала много людей; некоторые из них сидели за какими-то перегородками и все плакали.
У многих женщин, склонивших головы, вся одежда была мокрая от слез.
Я узнала некоторых знакомых и свою крестную мать, умершую два года тому назад.
Она сидела и, увидав меня, бросилась было ко мне, но кто-то невидимо удержал ее и не допустил ко мне.
Она опять села и заплакала.
Я спросила:
О чем вы плачете?
О том, что обо мне никто не молится.
Хорошо ли вам здесь?
Нет, — отвечала она.
Я хотела еще ее спросить, но папа повел меня дальше; шли мы как будто под гору, все вниз.
Свету там почти не было; народу было очень много, одни сидели, другие стояли.
Вдруг я увидала впереди огонь, выходивший откуда-то снизу, и сильно испугалась. Отец сказал мне:
Ничего не бойся. — Я спросила его:
Что это за люди?
Грешники, — отвечал он.
Я опять стала смотреть в ту сторону, где был огонь, и увидала что-то похожее на бревна; на них висели цепи, а людей не видно было, только одни головы.
Слышны были крики, стоны, оханье.
Отсюда мы пошли назад.
Подошли к воротам, около которых стояло какое-то большое чудовище, похожее на корову; оно сильно зарычало; я испугалась и — вдруг очнулась...
Лежала я в постели, около меня никого не было».
По словам родственников отроковицы Анны, С. В. и Е. П. Т-х, рассказ этот, в первый раз услышанный ими от своей племянницы, произвел на всех потрясающее впечатление; да и сама Анна, под свежим влиянием своего видения, была в сильном волнении и со слезами передавала свой рассказ, в действительности которого никто не сомневался по следующему обстоятельству.
Когда отроковица Анна находилась в больнице, умерли две двоюродные ее сестры: Евгения и Мария, заболевшие тоже дифтеритом и находившиеся в доме своих родителей.
О смерти их Анне не говорили, и она о том не могла узнать ни от кого другого, кроме посещавших ее родных.
Между тем, в рассказе своем она упоминает о Евгении и Марии, находившихся в числе встретивших ее детей, и, кроме того, она подробно описала, в чем они были одеты при погребении, т.е. как она видела их в загробном мире.
Что Всемогущий Бог скрывает от мудрых и разумных мира сего, то открывает младенцам и чистым сердцем.
Приведенный рассказ, как и множество подобных ему, лишь утверждает в непреложности Божественного откровения о действительном бытии загробной жизни и учении Св. Церкви о необходимости и силе Ее молитв за умерших, в чем, к сожалению, сомневаются и что даже вовсе отрицают многие из современных лжемудрецов, зараженных духом неверия.
К этим людям вполне можно применить слова праведного Авраама, сказанные им Евангельскому богачу: аще кто от мертвых воскреснет, они не имут веры (Лк. 16, 31)

(2 января, 1894, П. Русков).



Просмотров: 673 | Добавил: Администратор | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *: