Верою исцеляюсь

Ранним утром 12 июля, в день славных и всехвальных первоверховных апостолов Петра и Павла, в Москву приехала машина, груженая книгами. Среди тех, кто так или иначе занимается книжным делом, давно замечено: если дело богоугодное, даты завершения написания книги и ее выхода в свет никогда не бывают случайными. Вот и на сей раз в столицу из вологодской типографии прибыла книга «Пусть село совсем неброское…», рассказывающая о слободе Покровской – родине Г.Е. Распутина. Именно в этот день 97 лет назад там произошло известное покушение на Царского Друга, которое наряду со случившимся за несколько дней до этого Сараевским убийством Наследника Австро-Венгерского Престола Эрцгерцога Франца-Фердинанда запустило механизм Великой войны.
Книга в Москве не задержалась. Перегруженная на другую машину, она отправилась в Тюменскую область, в село Покровское, куда прибыла накануне дня святых Царственных мучеников.
Там же, кстати говоря, проживает и ее автор – директор Покровской средней школы И.Г. Ястребов.
Автор книги И.Г. Ястребов с весами,
некогда принадлежавшими семье Распутиных

Игорь Георгиевич из местных, давно увлекается краеведением. Собрал немало материалов, так или иначе связанных с жизнью его знаменитого земляка. Он автор многочисленных публикаций в местной прессе, а в 2007 г. даже издал крохотным тиражом книжку «Прогулки по Большой/Советской». (Именно на этой улице и стоял дом Г.Е. Распутина). Всё это и легло в основу книги, о которой мы ведем сегодня речь. В названии ее использована строчка из стихотворения поэта Анатолия Смолина:

Пусть село совсем не броское,
Все ж прекрасно ты, Покровское.
Нынче не дойти до сути:
Кто же был такой Распутин?
Вместе с ним не мыкал горе я
И не мне судить Григория.
Ничего не смыслю в споре я –
Пусть рассудит всё история.
Нити тайны не распутаны…
Что же тянет нас к Распутину?!

Этот экспромт записан в книге отзывов существующего с 1992 г. в с. Покровском дома-музея Г.Е. Распутина. Его директор Марина Юрьевна Смирнова вместе с супругом Владимиром Любомировичем начали собирать материалы еще в 1990 г., итогом которых стала изданная в 1999 г. в Тюмени книга «Неизвестное о Распутине». Недавно подвижнический труд супругов получил достойную оценку: созданный ими первый в России частный музей разделил на Всероссийском конкурсе первое место со знаменитой «Ясной Поляной».
Однако музеефикация Покровского на этом не останавливается. Недавно на родине Царского Друга приступили к подготовке еще одного музейного центра. Он будет размещаться на так называемых Распутинских полях, – земле, которую обрабатывал Григорий Ефимович и его предки. Именно там покровскому крестьянину во время пахоты явилась Божия Матерь и указала ему путь странника. Кстати говоря, это явление едва ли не уникально для Сибири.
Именно в связи с этим проектом, требующим немалых организаторских усилий, И.Г. Ястребов оставил пост директора школы. Дел впереди немало. Впоследствии в Покровском предполагается создание центра для изучения жизни и деятельности Г.Е. Распутина. С этой целью приобретена библиотека на эту тему, включающая в себя сотни изданий (в том числе редчайших, уникальных) на многих европейских языках. Формируется архив, вобравший в себя тысячи разнообразных материалов: ксерокопии редких статей, архивные документы, газетные публикации, частные письма, фотографии. Недалек тот день, когда те, кто захочет изучать биографию Покровского старца, должны будут приехать на его родину и, погрузившись в среду его обитания, изучать собранные в течение долгих лет документы. Этому, несомненно, будут способствовать разнообразные экскурсии, которые уже давно разработал и проводит И.Г. Ястребов.
А туристов сюда наезжает немало. И среди них много иностранцев. Кроме прогулок по селу, некоторые желают ближе познакомиться со старым бытом. Игорь Георгиевич вспоминает, как немцы, например, высказали желание попить чай из старого русского самовара. И непременно из стаканов в подстаканниках. Пришлось ему с отцом накануне приезда гостей паять старый прохудившийся самовар. А одна американка пожелала в день Покрова Пресвятой Богородицы окунуться в студеную Туру, протекающую рядом с селом.
Многие побывавшие в Покровском туристы увозят с собой не только впечатления об увиденном и фотографии, но и годами переписываются с открывшим им родину Царского Друга – И.Г. Ястребовым.

Теперь вот повезут книгу…
Сделаем несколько выписок из этого замечательного издания:
…Часто Григория Ефимовича упрекали зажиточностью (богатым домом и одеждой), забывая сибирскую реальность того времени и иной, нежели в России, образ жизни тоболяков.
«Крестьянин Тобольской губернии, – читаем в одном из этнографических описаний 1889 г., – имел сытую коренастую фигуру, гордый, самоуверенный, в котором вместе с тем просматривалось лукавство и хитрость, и можно легко убедиться, что он не был ни под каким гнетом и никогда не испытывал нужды. Забитости, свойственной российскому крестьянину, в нем и следа нет; она замечалась, разве, у самых бедных и ссыльных. Одевался сибиряк с претензией на франтовство, особенно в праздники. Лаптей на крестьянах нельзя встретить: они смеялись над ними и переселенцев из Европейской России называли презрительно "лапотниками”. В праздники мужчины ходили в сапогах, а женщины в ботинках; на работу же в будни надевали летом бродни, сделанные из грубой кожи, иногда из бересты, а зимой "пимы” (валенки). Мужчины, особенно молодежь, надевали в праздники плисовые пиджаки и такие же шаровары. Наиболее бедные крестьяне ограничивались цветными рубашками, подпоясанные кушаком, и темными, часто суконными шароварами. Люди пожилые ходили в пиджаках или же одевали сверху шабуры из овечьей шерсти. Женщины сарафанов не носили, ходили в ситцевых платьях; девушки поверх надевали кофты, а бабы – душегрейки. Кокошники не носили. Вообще, сибирячки не любили русских женских костюмов и одежды, сшитой из домашнего полотна, а более прибегали к покупной одежде: к ситцу, канифасу и прочим материям. Зимой мужчины носили овчинные полушубки, когда же отправлялись в дорогу, то сверху полушубка одевали "гуся” или "ягу”, представляющую род шубы из козлиной шерсти с мехом, вывороченным наружу. Шапки носили из оленьего меха с наушниками, по праздникам надевали бобровые шапки. Женщины носили большей частью беличьи шубы с широкими воротниками, отороченными беличьими хвостами».
Чтобы представить жизнь Покровского в прошлом, необходимо описать, как выглядели крестьянские дома, и обычный быт крестьянской семьи.
Дом состоял из кухни, горницы. Кухня, или как ее называли «куть», «кутный угол» – место стряпухи у печи. Кухонная обстановка: лавка или несколько лавок, узкий стол, в котором хранили посуду, залавок, покрытый домотканой скатертью, крынки, самовар, полочка с кухонной утварью, печь. Горница – светлая чистая комната. В горнице могла висеть зыбка – подвесная колыбель, которую в доме подвешивали к потолку, когда в доме был грудной ребенок. Возле стен стояли стулья, лавки, шкафы и прочая мебель, которая содержалась в большой чистоте; на стенах развешены разные лубочные изделия и портреты Высочайших Особ Императорского Дома. По полу разостланы половики. В доме имелся чулан, который обязательно был соединен с кухней. Здесь хранили продукты, утварь и многое другое.
Распутинские поля, на которых явилась Григорию Ефимовичу Пресвятая Богородица

Сибиряки любили чистоту, и поэтому их дома содержались несравненно чище, чем у российских крестьян. Сибирские крестьяне лучше не доедят, но будут соблюдать в чистоте «хоромины» и «радеть о приличности обстановки». По их выражению, «брюхо – не зеркало».
Во дворе – обязательные для каждого двора постройки: баня с предбанником, хлев, сеновал, амбар, завозня, навесы, пригон, овин и рига. Если семья не была из разряда бедняков, то во дворе была конюшня. Перед входом в нее – небольшое помещение, где хранилась лошадиная упряжь: дуга, хомут, уздечка, седло. Практически в каждом дворе – стая и сеновал. Обязательно устраивалась завозня – это помещение с широкими дверями для того, чтобы туда смогло заехать то, что возят. Завозня – от слова «возить» или «завозить». Здесь стояли сани-розвальни, телега […] В завозне хранились инструменты, которые использовали по хозяйству: точила, весы, гири; инструменты для косьбы: литовка, вилы, деревянные грабли, ручной плуг, кайло; кованые предметы: скобы, гвозди, ключи, замки, цепи. Конечно же, в каждом дворе был амбар. Это помещение, где хранились продуктовые запасы. Рядом с амбаром рыли погреб для хранения картофеля, моркови, свеклы, репы и редьки. Часто в погребе устраивали ледник. В амбаре также располагались лари для хранения зерна; пудовки – мерки, которыми мерили сыпучие продукты; жернова ручные, на которых мололи зерно; цепы для обмолачивая зерна.
Каждая семья занималась хлебопашеством, только для одних была цель – вырастить хлеб для себя, а для других – еще и заработать на излишках хлеба.
Как и все русские люди, сибиряки ели хлеб преимущественно ржаной, он был принадлежностью и богатого стола. Само название «хлеб» значило, собственно, – ржаной. Пшеничная мука употреблялась на просфоры, а в домашнем быту – на калачи, которые вообще для простого люда были лакомством в праздничные дни – отсюда и выражение: «Калачом не заманишь». Лучший сорт калачей пекся из крупитчатой муки (самого тонкого помола) в виде колец; другой сорт делался из толченой муки, круглыми булками – эти калачи назывались «братскими»; был и третий род, называемый «смесными» калачами: их пекли из пшеничной муки пополам с ржаною, – к Царскому столу часто подавались именно такие калачи. В XVII веке в большом употреблении в народе было толокно, приготовленное из овсяной муки с водою; в сухом виде оно отпускалось служилым людям для продовольствия, наряду с ржаною мукою.
Второе место после хлеба занимал чай. В то время его называли кирпичным, так как чай продавался в виде прессованных «кирпичей». Сибиряки пили его «во всякое время, обыкновенно с "прикускою”, состоящей у зажиточных из разных пирогов (шанег), опущенных в подогретое коровье масло, которого кладут нередко так много, что эти шаньги плавают в нем, к чему долго не может привыкнуть приехавший из Европейской России и поселившийся в их среде». Сахар сибиряки употребляли в малых количествах. Совершенно иное отношение в Сибири было к мясу. Свежее мясо редко можно встретить даже у самых зажиточных. Сибиряки ели его только по самым большим съезжим праздникам, довольствуясь в остальное время соленым сушеным мясом или соленой рыбой. Телятины нельзя достать ни за какие деньги, потому что местные крестьяне считали за грех и весьма невыгодным закалывать и даже продавать теленка, оставляя его всегда на племя. Вообще, они предпочитали соленую пищу свежей и, в общем, поглощали при еде большое количество соли. Зайцев и раков не ели, считая их нечистью. Масло и соль употребляли везде, где только можно.
Большой достаток столу давал лес. Ягод в Сибири довольно много. Здесь произрастала черника, голубика, земляника, малина, княженика, клюква и прочие. Их употребляли в пищу не только свежими, но и делали ягодники, наливки, заменяющие недостаток вин.
Охота и рыбалка относились в Тюменском уезде к естественным ресурсам обогащения. Из пушных зверей ловили: лисиц (чернобурых и обыкновенных), куниц, медведей, росомах, волков, выдр, бурундуков, барсуков, норок, хорьков, горностаев, белок, зайцев. Из птиц были – мелкая дичь: рябчики, тетерева, куропатки, кулики, перепелки, цапли, журавли, лебеди, гуси, утки; из хищных: ястреба, коршуны, филины, вороны. Из рыб важнейшее значение имели: осетры, стерлядь, нельма, муксун, язи, щуки, караси, пескари, чебаки. Растительный мир лесов также позволял иметь прибыль. Спросом пользовались: сосна, ель, пихта, береза, ива.
Памятный камень, установленный на месте, где 14 апреля 1918 г.
перепрягали лошадей Царственных мучеников, проезжавших через Покровское

Другим развитым производством в Покровской волости было изготовление кожи. Можно отметить еще и другие промыслы, которыми занимались крестьяне в Покровской волости. Они не имели больших объемов и часто были занятием одной семьи, но приносили достаточное количество дохода, необходимого для пропитания и роста семьи. К таким ремеслам относились: кузнечное дело, изготовление деревянной посуды и водоносных коромысел, бондарное ремесло, изготовление телег и саней (телеги и сани продавались поштучно, по 8-20 рублей, и по частям: колеса – 2-4 рубля, дровни – по 1-2 рубля, полозья – 30-40 копеек, оглобли – 10-15 копеек за пару, дуги – по 30-80 копеек), столярное ремесло (стулья продавались по 30-40 копеек, шкафы – по 4 рубля). Кустарно изготовлялись колоды, кузова, короба и корзинки, метлы, решета, мочальная веревка, роговые гребни.
Делом особым на родине Григория Ефимовича была рыбалка.
На территории Покровской волости много озер, рек, поэтому еще один промысел местных крестьян – рыбалка. Недалеко от того места, где Тура впадает в Тобол, находится одно из самых рыбных мест. В XIX веки эти участки принадлежали жителям села Усалки Покровской волости. Крестьяне ловили рыбу артелями по 9 человек в каждой. Каждая артель имела своего «башлыка» или старосту, который заправлял всем делом. Каждая артель имела свой невод в 130 сажень длины и 14 аршин глубины. Артельщики занимались рыболовством и, видя в этом один из главных источников дохода, весьма серьезно относились к своему делу. К закидыванию невода приступали как священнодействию. При опускании невода в реку артельщики пели молитвы, в которых испрашивалось Божие благословение, а затем при дружном взмахе весел артельная лодка описывала широкий полукруг по поверхности реки, после чего опять с молитвами приступали к извлечению невода из воды. Вылов сбывали в Тюмень и в Тобольск. Привоз рыбы в эти города стоил 15 и 20 копеек, при наемном труде. Кроме рыбалки, усальские крестьяне продавали отдельные озера по 10-15 рублей в год за озеро.
Изучая технологию рыбалки современных покровских рыбаков, хочется сказать, что она практически не изменилась. Ловили рыбу неводом; в каждом неводе сшивались несколько делей, а в каждой дели по 4 сажени и 6 столбов. Неводом обыкновенно ловилась рыба весной и осенью в половодье; зимой же, в ноябре месяце, ловили рыбу, прорубая проруби «пешнями». В верхнюю прорубь опускали невод и протаскивали его посредством жердей с веревками через все проруби, которые вырубались на расстоянии 10 шагов друг от друга. Вытащив невод с рыбою из последней, самой большой проруби, улов делили между пайщиками.
Участие Григория Ефимовича в рыбалке запечатлено на нескольких редких снимках.
Некоторые важные детали дошли до нас благодаря свидетельствам А.А. Вырубовой, ездившей в Покровское в первых числах июня 1914 г.: «Встретила нас его жена – симпатичная пожилая женщина, трое детей, две немолодые девушки-работницы и дедушка рыбак. […] Внизу, в длинной темной комнате с большим столом и лавками по стенам обедали; там была огромная икона Казанской Божией Матери […] Вечером перед ней собиралась вся семья и "братья” (так называли четырех других мужиков – рыбаков), все вместе пели молитвы и каноны.
Водили нас на берег реки, где неводами ловили массу рыбы и тут же, еще живую и трепетавшую, чистили и варили из нее уху; пока ловили рыбу, все время пели псалмы и молитвы. Ходили в гости в семьи "братьев”. Везде сибирское угощенье: белые булки с изюмом и вареньем, кедровые орехи и пироги с рыбой».
Когда Царственные мученики во время своего начавшегося крестного пути проплывали на пароходе мимо Покровского, Государыня, указав на село, сказала: «Здесь жил Григорий Ефимович. В этой реке он ловил рыбу и привозил ее Нам в Царское Село».
Придворные вспоминали, что Императрица уподобляла убиенного Царского Друга «евангельским рыбакам-апостолам». «Наш Спаситель, – говорила Она, – выбирал Себе учеников из простых рыбаков и плотников…»
+ + +
В сегодняшнем Покровском осталось несколько мест, связанных с Григорием Ефимовичем.
После сноса дома Г.Е. Распутина, располагавшегося некогда на месте нынешнего дома № 78 по улице Советской, здесь был построен колхозный двухквартирный дом, в который переехали сегодняшние его владельцы. Новый дом поставили на старый фундамент. В отличие от туристов, жители дома не устраивают ажиотаж в связи с личностью старца и не зарабатывают на «знаменитом историческом месте». Летом 2005 года при проведении работ по прокладке газопровода был обнаружен небольшой кусок бревна, оставшийся от сноса предыдущего дома. Весной и осенью во время перекопки огородов хозяева территории находят вещи, которые, наверное, имеют отношение к бывшим обитателям дома: монеты, кухонную утварь, различные склянки и др.
На месте кирпичного жилого дома, расположенного по адресу Советская, 76, стоял деревянный двухэтажный дом, относящийся к усадьбе дома Распутина. По словам старожилов в доме проживали прислуга и распутинские работники, трудящиеся на его полях, конном и скотном дворах. Добротный купеческий дом долгое время служил вторым школьным зданием – помещений для школы не хватало, а в этом доме были большие просторные комнаты. В них размещались ученики двух, а бывало, и трех классов сразу…
За бывшим правлением колхоза «Советская Сибирь» на улице Школьной стояла ветряная мельница, построенная в Царское время. Последним владельцем мельницы был Г.Е. Распутин, позже его семья. В 1918 году мельницу национализировали. Рядом, как полагалось, было гумно. Их территория была обширной – тянулась до современной школы. К концу 1940-х годов мельница была разобрана. Амбары и навесы использовались в качестве колхозного тока.
Кстати, на мельницах, кроме традиционного хлеба, мололи один раз в сезон сушеные ягоды черемухи – для пирогов. И еще были обустроены специальные приспособления для измельчения ивовой коры, которая использовалась в кожевенном производстве. Спрос на этот товар был постоянный, и практически каждая мельница оказывала такую услугу. (Дело в том, что в Покровском имелись два небольших кожевенных завода, на которых выделывались белые кожи для обуви.)
Особое значение имеет еще одно место, связанное с Григорием Ефимовичем в Покровском – земли, простирающиеся по улице Советской от подстанции до федеральной дороги и далее (территория полигона бытовых отходов) – урочище Распутинские поля. Эти земли некогда принадлежали Г.Е. Распутину, а потом его семье. Сегодня эти участки заболочены в результате мелиоративных работ, проводимых в 70-80-х годах прошлого века. Именно здесь Григорию Ефимовичу явилась Божия Матерь.
Памятный знак на пристани в г. Тюмени

Еще один участок земель семьи Распутиных находится на восточных границах урочища Тарасово, ближе к современным границам с Усальским поселением по старому тракту. На этих пашнях располагался колодец, названный распутинским. Колодец существовал с начала освоения этих земель, то есть действовал в то время, когда здесь занимался хлебопашеством Григорий Ефимович. В настоящее время следы существования колодца найти довольно сложно. Когда он обвалился, местные механизаторы засыпали его, чтобы никто не пострадал.
Было, наконец, и еще одно место, располагавшееся за прежней околицей Покровского – «распутинские ямы». Там добывали глину для кирпичей. По рассказам старожилов, семья Распутиных владела этим участком и изготавливала кирпичи.
+ + +
Такие фамилии покровчан, как Роспутины, Изосимовы, Подшиваловы, Распоповы, Моторины, Свистуновы, Алемасовы, Зубовы, Пролубщиковы, Хохловы, Девятковы, Чернышовы, Дружинины, Водорезовы, Логиновы, Минины, Старцевы, Беглых, прослеживаются по документам, начиная с первых годов XVIII века. Среди них было немало людей, оставивших заметный след в истории края.
В фондах Государственного архива Тюменской области в метрической книге Покровской церкви за 1891 г. имеется актовая запись № 13 о рождении 7 февраля (крещении – 9 февраля) Феодора. Родители: слободы Покровской крестьяне Иван Ферапонтович Распопов и законная жена его Дарья Яковлевна, оба православные.
В документах архивного фонда Екатеринбургской Духовной консистории в метрической книге Крестовоздвиженского собора города Туринска за 1918 год имеется запись № 44 о смерти 8 июля и погребении 15 июля Туринского уезда Слободо-Туринского прихода Михаило-Архангельской церкви священника Феодора Ивановича Распопова, 27 лет. Причина смерти: расстрелян большевиками.
Между двумя справками – небольшой период по времени – жизненный путь обыкновенного сельского священника.
Родители о. Феодора были простыми крестьянами. Феодор поступает в Тобольскую Духовную семинарию. Результаты учебы можно проследить по «Тобольским епархиальным ведомостям». В 13 номере за 1912 год в статье «Из жизни Духовной семинарии» мы узнаем, что полный курс учения окончили 28 воспитанников, из них 17 со званием студента семинарии и 11 по второму разряду. Второе место в разрядном списке занимает Распопов Феодор (111 баллов).
Феодор решает продолжает учение и поступает в Казанскую Духовную академию. В 1913 году Феодор был рукоположен в сан священника и направлен служить в церковь Верхотурского уезда. В 1917 году стал священником Михаило-Архангельского храма села Туринская Слобода Екатеринбургской губернии.
27-летний священник был арестован в июле 1918 года за «сопротивление советской власти» – отказ венчать новым браком неразведенного коммуниста.
До казни над священником издевались:
– Теперь жизнь твоя в моих руках, – злорадно говорил отцу духовному красноармеец Николай Савин.
– Ошибаешься, – отвечал ему о. Феодор, – всё во власти Божией, и без воли Его не падет даже волос с головы нашей.
Через пять дней после заключения арестованного о. Феодора вместе с другими заключенными вывели в тюремный двор:
– Даешь 1000 рублей, – обратились к нему палачи, требуя выкуп.
– Телом не торгую, а над душой моей вы не имеете власти, – ответил о. Феодор.
Ночью 7 июля отец Феодор был расстрелян у тюремной стены без суда и следствия. Его тело палачи бросили в приготовленную тут же яму. По свидетельству очевидцев, в батюшку стреляли шесть раз подряд, но пули попадали в наперсный крест.
В 2004 г. земляк Г.Е. Распутина, священномученик, был прославлен Церковью.
+ + +
В ближайшее время в Тюмени намечается проведение презентации книги И.Г. Ястребова при ближайшем участии администрации Ярковского района. Хочется подчеркнуть, что без поддержки главы администрации Валентина Евстафьевича Вторушева ни издание книги, ни создание нового музейного центра в Покровском было бы невозможным.
Всё это, конечно, и добрая воля главы, и его пытливое вдумчивое отношение к истории тех мест, которыми он руководит. Но еще это, разумеется, и знамение времени. Невольно вспоминается музей на старинной пристани на реке Туре в Тюмени. Тоже частный, созданный по инициативе Виктора Павловича Савченко. Размещается он в старинном здании, принадлежавшем когда-то пароходству. Здесь Царственных Мучеников и Их Друга помнят и любят. И лучшее свидетельство тому – молитвы, которые в течение дня читают здесь в специально устроенной моленной. Кстати, в эти дни здесь проходит выставка акварелей Великой Княгини Ольги Александровны – сестры Царя мученика.
Сохранившееся неподалеку старое деревянное здание – свидетель многочисленных отъездов отсюда в Покровское Г.Е. Распутина, его ближайших друзей и знакомых, в том числе Владык Варнавы (Накропина) и Феофана (Быстрова), А.А. Вырубовой, Ю.А. Ден и многих других. Помнит это место прибытие сюда ранним утром 3 июля (ст.ст.) 1914 г. на пароходе «Сухотин» раненного Григория Ефимовича для лечения после ранения в близлежащую Тюменскую городскую больницу.
Три года спустя сюда привезли Царственных Узников. Свидетельство последнего – два памятных знака, установленных около старинного кирпичного здания, в котором размещается музей. Надпись на одном из них гласит: «В ночь с 17 на 18 августа 1917 года Царская Семья была тайно доставлена поездом на станцию Тюмень для дальнейшей отправки пароходом в ссылку – г. Тобольск. Время отправления парохода "Русь” 5 час. 20 мин. 50 сек.»
Произошло это по предсказанию Григория Ефимовича. Заболевшая корью как раз в дни в февральского переворота 1917 г. А.А. Вырубова видела сон: «Будто иду по городу Тобольску, по дощатой мостовой (только в Тобольске видела подобную), встречаю Григория Ефимовича сердитого, испугалась его виду, он сказал: "Пойди и скажи Папе и Маме, что я пришел с Ними проститься”, будто я возразила, что идти далеко. "Они в Тобольске”, – ответил он, указывая на синий Царский поезд». Так, как видим, всё и случилось.
Об этом уже в наши дни написал пронзительные стихи поэт В.В. Афанасьев:

Дымится труба парохода,
В тиши раздаются гудки,
Бурлят под колесами воды
Холодной уральской реки.

На палубе Царь и Царица
Пославшей Их в ссылку страны.
Печальны Их светлые лица,
Смиренья Их души полны.

Им видится церковь на взгорье
Средь сельских избушек простых.
Здесь Друг Их Распутин Григорий
Усердно молился за Них.

Сердца Их наполнили грустью
Родные для старца места.
Христовой он был для Них Русью,
Убитой врагами Христа.

Был вечер и двигалось трудно,
На век уходя в темноту,
Везущее Узников судно
С названием «Русь» на борту.