| Снится ему, что очутился он в древнем Риме. Смотрит – кругом большие, красивые здания из белого камня, массивные мраморные колонны, на улицах фонтаны, в которых плещутся дети, а по улицам, не спеша, прогуливаются люди. Идя по этому красивому городу и любуясь его древней красотой, он вышел к огромному Колизею, вокруг которого собралось множество народа. Все оживленно говорили о каком-то необычно интересном зрелище, которое должно было там произойти. Митрополит стал прислушиваться к разговорам людей, чтобы разобрать, что же это будет за зрелище, как вдруг толпа подхватила его, и он, не успев ничего понять, оказался внутри огромного амфитеатра. Людской поток вынес его прямо к большой арене, находящейся ниже зрительских мест, от которых ее отделяли высокие каменные стены, так что с любого зрительского места было хорошо видно, что делается внизу. Митрополит устроился на каменных сиденьях недалеко от входа и стал ожидать представление. Вдруг раздался звук духовых труб, и на арену вышел глашатай со свитком. Все зрители притихли, чтобы услышать, что он скажет. Глашатай начал читать: «Внимание, жители Вечного Города! По приказу великого императора, сегодня произойдет публичная казнь известных возмутителей спокойствия и хулителей наших священных богов – так называемых христиан, которые поклоняются распятому Иисусу Христу. Вопреки нашим законам, они отказываются приносить жертвы великим богам, которых запрещено оскорблять непочитанием, потому что это вызывает их гнев. Посему, эти христиане будут живыми отданы на съедение диким львам! Но, по гуманным римским законам, если кто-нибудь из них одумается и принесет нашим богам жертву, будет прощен!» Опять зазвучали трубы, и под свист и улюлюканье зрителей, стражники вывели на арену связанных людей. Это были мужчины и женщины разных возрастов, со следами пыток и побоев на измученных телах. Некоторых из них, совсем ослабевших от ран, поддерживали их товарищи, еще сохранившие силы. Но несмотря на это, все они держались довольно спокойно и не выражали страха. Воины копьями оттеснили их на середину и окружили кольцом. Освещенные солнцем, христиане стояли в центре арены, а со всех сторон, в их адрес, раздавались оскорбительные слова и гневные возгласы. Вдруг с лязгом открылись ворота, и из них выкатили большую, железную клетку, в которой находилось множество огромных голодных львов. Они, почуяв запах крови, стали метаться по клетке, издавая при этом дикий рев. Зрители завопили от восторга. Вновь раздался звук труб, призывая всех сохранить тишину, и когда сделалось тихо, в главной ложе встал император и начал говорить: – Боги сказали мне через жрецов, что они оскорблены. Эти люди не воскурили у ног их идолов фимиам и не принесли очистительные жертвы. Из-за этого гнев богов может быть обращен против всех жителей нашего города! – и, обращаясь к христианам, сказал. – Вы можете верить своему распятому Иисусу, никто у вас Его не отнимает, но жертвы великим богам вы принести обязаны. Поэтому вы либо немедленно исполните священный ритуал, либо все будете казнены! Решайте! От христиан вышел вперед один человек и ответил: – Ваших «богов» придумали люди, а мы верим создателю неба и земли, Богу Истины – Пресвятой Троице! Мы не можем поклониться и Истинному Богу, и идолам одновременно. К тому же, наш Бог не требует жертвоприношений, ему нужна только наша любовь и верность. Поэтому мы готовы принять смерть, оставаясь верными Христу! – Наглец! Ты не уважаешь ни наших богов, ни нашу веру в них! – воскликнул император, – Поэтому, в назидание остальным, чтобы они увидели, что их ждет, бросьте этого безумца ко львам в клетку! Воины схватили христианина и, подтащив к клетке, затолкали внутрь. Дальше все произошло мгновенно. Огромный лев мощным ударом лапы сбил его с ног, а остальные вцепились кто в шею, кто в ноги, кто в бок, и крепко держали до тех пор, пока человек не затих. А потом, в одну минуту, зубами разорвали его тело в клочья и опьяненные кровью сделались еще свирепее. Зрители закричали от восторга, а митрополит, увидев эту кровавую сцену, от страха сумел только воскликнуть: – Ой, Господи Иисусе! – Что ты сказал? Господи Иисусе? Здесь еще один христианин! – закричал сидевший с ним рядом какой-то человек. – Хватайте его! Стража, сюда! – Тише, тише, не надо! Я пошутил! – взмолился митрополит. – Я не знаю никакого Иисуса! Это недоразумение! Но было уже поздно, подбежавшие воины схватили его, скрутили руки и куда-то потащили. Его провели по каменным проходам и лестницам прямо в императорскую ложу и поставили на колени перед креслом императора. – Расскажите, что он сделал, – приказал правитель Рима. – Он назвал распятого Иисуса «Господом», – отвечали стражники, – значит, он один из этих упрямых безумцев и должен быть казнен вместе с ними. – Это правда? Ты христианин? – спросил император. – Нет, нет, это ошибка, – митрополита трясло мелкой дрожью, – я сказал просто так, я даже не знаю, как это у меня получилось. Не убивайте меня! Я принесу жертвы вашим богам! – Так значит ты не христианин? – Да, да! В том смысле, что конечно нет! Я экуменист! Я уважаю любые религии, то есть любых богов. Так что я ваш друг! – Друг? А что это висит у тебя на шее? – император указал на нательный крестик, который виднелся под разорванной одеждой. – Крест? Плебей, и ты смеешь мне врать? Это христианский символ! За твою наглую ложь тебя сейчас бросят в клетку ко львам. –Умоляю вас, не надо этого делать! Признаюсь, я крещен в христианской вере, но я не считаю, что это так принципиально. Я не такой фанатик, как эти люди на арене, я образованный человек! Так что вы можете на меня положиться, я сделаю все, что вы мне скажете. Император посмотрел на трясущегося от страха митрополита, и его вдруг осенила мысль: – Хорошо, я дам тебе возможность доказать то, что ты сказал. Сейчас ты пойдешь и уговоришь своих упрямых единоверцев принести нашим богам жертву. А если ты не сможешь этого сделать, то тебя вместе с ними сожрут львы. Все, иди! Но помни, у тебя мало времени! Император махнул рукой, в знак того, что разговор окончен, и стражники повели митрополита вниз, на арену. Когда владыку вывели на поле, он в полной мере ощутил всю серьезность происходящего. Одно дело сидеть наверху, на месте зрителя и смотреть, а совсем другое дело находиться здесь, внизу, в самом центре событии. Весь огромный амфитеатр жаждал убийства, все хотели посмотреть, как львы будут рвать живых людей. Митрополит отчетливо понял, что все эти зрители жестоки и беспощадны, и что вести с ним «диалог любви» никто не будет, что все здесь по-настоящему – или «Да», или «Нет». Поэтому у него оставалась только одна надежда на то, что он все-таки сумеет уговорить христиан спасти свои и, конечно же, его жизни. – У тебя есть время, пока не кончатся эти песочные часы — сказал начальник стражи, и воины толкнули владыку в середину арены. – Иди, время пошло! Когда митрополит подошел к христианам, его встретили вопросом: – Кто ты, друг? Ты тоже веришь в Иисуса Христа? – Да, я тоже христианин и даже имею епископский чин! – Слава Богу! – отвечали люди. – Господь в столь трудную минуту испытаний послал нам помощь и поддержку в лице прямого наследника апостолов! Покажи нам пример, как нужно умирать за Христа! Укрепи нас своим мужеством! – Постойте друзья, не надо спешить! Умереть мы всегда успеем! Наша задача выбраться отсюда живыми – начал свои уговоры владыка. – Что толку, если мы умрем? Кому от этого будет хорошо? Мы же сможем сделать много добрых дел, если останемся живы. Ведь что от нас требуют? Всего лишь воскурить ладаном их идолам. Ну и что! Подумаешь! Главное, в душе от Христа не отречься, а внешние символы значения не имеют. «Кому-то я это уже говорил!» – подумал митрополит. А вслух продолжал: – Поймите друзья, все хорошо в меру. А фанатизм – это признак нездоровой психики. Ведь все должны жить в мире и любви, все религии и люди. Нужна только толерантность – терпимость. А своим недостойным экстремистским поведением вы только разжигаете религиозную ненависть. Ведь эти «боги» – традиционная религия данной местности, и мы должны это уважать. Так что давайте все спокойно обсудим и придем к какому-нибудь консенсусу. Проголосуем, в конце концов! Должен же быть у вас здравый смысл! К тому же, я ведь епископ, и вы должны меня слушаться. – Ты не епископ и не христианин, а предатель и слуга антихриста! – отвечали христиане, разгневанные его лукавыми уговорами. А одна женщина сказала ему: – Ты, наверно, иудей. Твои хитрые речи обличают тебя! Так запомни – нас даже пытками не смогли заставить поклониться идолам! А ты, сын Иуды, хочешь лукавыми речами склонить нас к тому, чтобы мы предали Иисуса Христа. Ошибаешься! Для нас жизнь – Христос, а смерть – приобретение. И мы не боимся умереть! Ты говоришь, что ты епископ, а не знаешь того, что тот, кто верен в малом, тот верен и в большом! Поэтому мы до смерти, даже и в самом малом, будем верными Христу! Так и скажи своим хозяевам. А теперь уйди, хитрый лис, не мешай нам переходить в Вечное Царствие Отца нашего Небесного. Митрополит, видя, что его попытки уговорить христиан, оказываются тщетными и что из-за этого его ждет неминуемая ужасная смерть, сбросил маску кротости и заговорил уже от души, своим родным языком: – Глупые, тупые фанатики! Да таких, как вы, в наше время я даже на порог не пускаю! Как вы мне надоели! Да вас надо гнать из храмов, чтобы вы не баламутили народ! Такие, как вы, во все времена никому спокойно жить не дают! Вы вечно чем-нибудь недовольны! То вам идолы не нравятся, то экуменизм, то номера!.. Раскольники!.. Сектанты!.. Экстремисты!.. Но его уже никто не слушал. Опять зазвучали трубы, в ложе встал император, и когда наступила тишина, он громогласно спросил: – Решил ли, кто-нибудь из христиан, воздать почести нашим богам? – Нет! – был громкий и твердый ответ христиан. – А меня-то за что казнить? – закричал владыка. После короткой паузы правитель Рима ответил: – Христиане умрут за своего Христа, а ты за свое предательство! Все! Выпускайте львов! Воины быстро покинули арену. Все зрители застыли в ожидании. В наступившей тишине было слышно, как заскрипела дверь клетки, которую открывали веревками из-за укрытий. Львы, один за другим, начали выпрыгивать на землю. Митрополит отбежал как можно дальше и, прижавшись к стене арены, с ужасом стал наблюдать за происходящим. Он увидел, как хищники окружили христиан и, оскалив свои огромные, страшные клыки, начали медленно сжимать кольцо. Потом они бросились на людей, и началась кошмарная, кровавая драма. Львы рвали тела христиан зубами и полосовали когтями, вспарывали животы и перекусывали позвоночники. Кругом раздавался хруст костей и человеческие стоны, и все это под восторженный рев трибун. У митрополита пульсировала только одна мысль: «Только бы меня не заметили!.. Только бы меня не заметили!...» И вдруг... все остановилось как в стоп-кадре, и прыгающий лев с оскаленной пастью, и ревущий амфитеатр с бушующими зрителями, сделалась оглушительная тишина, и в этой тишине, откуда-то сверху прозвучал все пронизывающий голос, обращенный к митрополиту: Веришь ли ты в Иисуса Христа? – Верю, – затрепетал владыка. – Почему же ты гонишь овец Христовых и не радеешь о стаде Моем? Или ты не боишься Меня? Или думаешь, что не будешь отвечать Мне о каждой душе, доверенной тебе? Трудно же тебе идти против рожна. – Да они сами виноваты! Да я!.. – Отныне, хочу, чтобы ты был для овец Моих пастырем добрым, который заботится о каждой душе вверенной ему. Храни и соблюдай все Правила и Предания Церкви Моей и не смей нарушать их. А если не будет так, то верну тебя на эту арену. Помни об этом! После этих слов митрополит проснулся! Он лежал в своей кровати весь мокрый от пота, а в голове его все звучали слова: «Помни об этом!» «Так это был сон! – радостно подумал владыка. – Блаженство! Нет никаких львов, ни императора, ни Колизея! Приснится же такой кошмар!» Митрополита переполняли радостные чувства. «Нужно на ночь меньше есть, чтобы не снились такие дурные сны. А то ненароком еще станешь ревнителем Православия, вот смеху-то будет! Скажут: «У митрополита совсем крыша поехала!» Надо поскорей забыть эту ерунду, а то весь день будет плохое настроение», – размышлял владыка. Он встал, плотно покушал и занялся обычными делами. А днем, выходя из своей резиденции, он опять вдруг вспомнил арену, львов и христиан. «Снова эта чертовщина! – владыка перекрестился, чтобы пропало это наваждение. – Самые настоящие фанатики! Неужели нельзя было договориться? Упрямые, ужас, какие! Готовы даже на смерть идти. Одно слово – экстремисты! Гибким надо быть, гибким!.. Или хитрым?.. Да какая разница!» Митрополит потряс головой, чтобы прогнать эти назойливые мысли, сел в свою иномарку и поехал в храм Христа Спасителя на дружескую встречу с иудейскими раввинами. Шло время, владыка постарался как можно скорее забыть ту ужасную ночь, и менять свою жизнь из-за какого-то сна он вовсе не собирался. Так что все оставалось по-прежнему – росли дивиденды в банках на счетах митрополита, с храмов брался такой же грабительский налог, несмотря на то, что церковные работники получали гроши за свою работу, а все, кто был недоволен экуменической деятельностью владыки, высказывал протест по поводу нумерации людей или возмущался нарушениями Церковных Правил, сразу же объявлялся «раскольником» и предавался гонениям со стороны митрополита. Ничего не изменилось, все оставалось по-прежнему. Глядя на такого владыку, многие православные люди даже потеряли веру церковным властям. Они не верили ни ему, ни его окружению. А он обвинял их в непочитании «священноначалия» и не желал понимать, что сам же в этом и виноват. В общем – замкнутый круг. И вот однажды, на совещании митрополитов в Чистом переулке, когда решался вопрос о нелегальной поездке к римскому папе для закулисных переговоров, знакомый нам митрополит сам вызвался съездить на этот прием. Он уже давно там не был и очень хотел увидеть и папу, и своих давних сокурсников по учебе в католической духовной семинарии, которые сейчас были уже кардиналами и пресвитерами римской католической церкви. Итак, обсудив на совещании предстоящую встречу и наметив ряд вопросов, которые необходимо было решить, владыка отбыл в Ватикан. Приехав в Рим, он сразу же из гостиницы направился на папский прием. Там его уже ждали. Когда он зашел в приемный зал, то увидел трон, на котором восседал трясущийся папа, рядом с которым стояло все духовное католическое руководство. Они радушно заулыбались, когда увидели владыку. То была встреча старых друзей. Митрополит раскрыл свои объятия, показывая, как он рад всех видеть, пошел навстречу, чтобы обняться с главным еретиком земли, и вдруг у него потемнело в глазах, все закружилось в каком-то вихре... ...и он необъяснимым образом опять оказался в том самом страшном сне, на арене амфитеатра – перед ним стоял огромный лев с оскаленной пастью, а в центре арены под восторженный рев трибун разъяренные львы рвали зубами и когтями тела мучеников-христиан! Митрополита объял невообразимый ужас, он и представить себе не мог, что такое может произойти! Перед ним как раскрытая книга пронеслась вся его жизнь. Он как бы со стороны увидел, как он гнал православных людей, как хапал себе деньги, не заботясь о нуждающемся Народе Божьем, как прелюбодействовал с еретиками и язычниками, предавая Православную веру, и в конце, как итог, оказался лев с окровавленной пастью! Он понял, что зачитывать приговор ему никто не будет, приговором была вся его жизнь! ...Лев прыгнул и, впившись огромными клыками в грудь митрополита, прокусил ему сердце. Тело владыки ватным мешком упало перед троном римского папы. Католики были в шоке – предстоял большой конфуз. Официальный архиерей Русской Православной Церкви умер в Ватикане на приеме у папы римского! Скандальней ситуации и придумать нельзя! Вызванные врачи определили острую сердечную недостаточность. Тело митрополита без лишнего шума как можно быстрей переправили в Россию. Но все равно эту позорную смерть скрыть не удалось. Поэтому для оправдания перед православными людьми наспех придумали какую-то нелепую историю о его чуть ли не «геройской» внезапной смерти и быстренько похоронили владыку на одном из престижных кладбищ. Потом устроили пышные поминки, на которые съехалось множество архиереев. Они говорили длинные речи о его «достойной» жизни, об «огромном вкладе», который якобы внес покойный в дело укрепления Церкви. А в это время одной юродивой, которая жила недалеко от резиденции митрополита, сказали: – Матушка, представляете, а здешний владыка скоропостижно умер в Риме, прямо на приеме у папы римского, в Ватикане. На что юродивая ответила: – Как собака жил, как собака и подох – в ногах у своего хозяина. Вот и все! Эти слова подвижницы Божией являются грустным эпилогом к жизни митрополита, но, увы, юродивые говорят всегда только правду. Кто знает, тот поймет! Москва. Осень. 2003 год. Иван БЛАГОВЕСТОВ
|
