Пещера невидимых старцев (Записки святогорца, пожелавшего остаться неизвестным)

Летняя жара на Афоне превосходит все мыслимые пределы. Столбик термометра держится на отметке 40 градусов… Что же делать, если именно в это время сердце услышало зов?! – Придется совершать путешествие в экстремальных условиях. Вспоминается, что Митрофан, биограф прп. Паисия Величковского, писал об афонской жаре: «Дороги Афона очень трудны, горы, ущелья, везде камни, а солнечный жар таков, что вся трава буквально истлевает от солнца, так же, как у нас зимой от мороза! Они же не знали, как нужно беречься от жаркого влажного воздуха, да и не послушали бы, потому что это для них было бы невероятным…»

Тропа на Вершину...
Путешествие прп. Паисия Величковского проходило в том же месте, в то же время и чудом не окончилось для святого смертью… И для меня это путешествие, видимо, будет одним из самых тяжелых в жизни. Последствия сотрясения мозга еще не прошли. Любая экстремальная нагрузка может вызвать совершенно неожиданные последствия. Но что же делать, если именно в это время сердце услышало зов?! Трезво оцениваю свои силы: по жаре мне не подняться. Принимаю решение – ночевать у моря и начать восхождение на Гору с 4 часов утра. Главное успеть пройти первые 1000 метров высоты до начала полуденного жара. Там, выше, уже нет ни жары – ни усталости. Там – иной мир, в котором все по-другому. Только бы успеть прорваться туда.

Какое по счету это восхождение? – Не знаю, и, наверное, не смогу сосчитать. Их было бесчисленное множество, не только летом, но даже зимой. И все они были совершенно разные. Но цель была всегда одна и та же – найти пещеру невидимых старцев… Один старый монах-грек рассказал, что в юности он находил эту пещеру где-то выше Панагии. Но ему туда уже не подняться... Где и как?! Разве можно это объяснить… Я и не спрашиваю, потому что бывал там не раз и прекрасно знаю эти неприступные скалы. Такое может только открыться, если Гора этого захочет… Но Святая Гора не принимает меня за своего. Пока – я чужой для Нее. Каждое восхождение приносило душе невидимый плод. А видимого плода я так и не могу найти. Чувствую себя подобно рыбаку, перед которым полная неизвестность… - Господи, неужели никогда? Господи, неужели никогда? Господи, неужели никогда я не найду эту пещеру?

Панагия
Ранее утро, начинает светать. Вперед! Первые несколько сот метров подъема с Карули – бесконечные ступени. Использую древнюю афонскую технику: на каждый шаг – слово Иисусовой молитвы. Ступень – Господи, ступень – Иисусе, ступень – Христе, ступень – помилуй, ступень – мя…

Вскоре ступени теряют счет, только молитва и целеустремленность… Хочется просто остановиться. Так мало в этом момент нужно для полного счастья… Но нет, только не сейчас! Почему-то вспомнился Эрнест Хемингуэй «Старик и море»: «- Что за рыба! - сказал он вслух. - Зацепила крючок губой и хочет теперь удрать вместе с ним подальше. "Она все равно повернется и проглотит крючок", - подумал старик. Однако он не произнес своей мысли вслух, чтобы не сглазить. Он знал, как велика эта рыба, и мысленно представлял себе, как она уходит в темноте все дальше с тунцом, застрявшим у нее поперек пасти. На какой-то миг движение прекратилось, но он по- прежнему ощущал вес рыбы. Потом тяга усилилась, и он снова отпустил бечеву. На секунду он придержал ее пальцами; напряжение увеличилось, и бечеву потянуло прямо вниз. - Клюнула, - сказал старик. - Пусть теперь поест как следует...»

Зная в каких местах уязвимо тело, стараюсь постоянно перераспределять нагрузку. И вот, первое испытание: больная голова не выносит такого темпа, она еще не готова к нагрузке. Но снизить темп нельзя, иначе я не успею подняться до темноты. Это настоящий вызов! Ум взрывается сомнением… Остановиться? Нет! А вдруг это путешествие – последнее в моей жизни? Да, будем считать, что – так! Тогда – нечего терять…