* Решение мое было окончательно, и я тайно отправился на Афон. Добрался благополучно. Путешествуя и останавливаясь в различных монастырях и скитах, я тщательно изучал их уклад. И, в конце концов, получив достаточное количество нужной информации, я решил поселиться в киновии Преподобного Григория.
Прежде чем войти в монастырь, я, уставший, пошел ночевать в обрывистой и труднопроходимой местности, немного выше Гифтария, где можно было найти тень. Но мои попытки уснуть оказались тщетны. Сон не шел. Думы и помыслы сменяли друг друга и тревожили меня. Движимые сатаной искушения предпринимали все возможные попытки, чтобы помешать мне. Наконец, измученный душевной борьбой, я подумал, что ко мне приходит сон. И что же я увидел? Надо мной стоял некий престарелый монах почтенного, величественного, даже библейского вида, с бородой до колен и мягким взором. Он сказал мне: “Зачем ты сидишь здесь снаружи, дитя мое, и мучаешься помыслами и размышлениями? Вставай и иди в монастырь”. Услышав этот приказ, я тотчас поднялся, собираясь попросить монаха проводить меня. Но где же старец? Он исчез!
Это происшествие поразило меня. Я стал размышлять, кем мог быть этот загадочный старец, который в столь почтенном возрасте смог подняться в такие дикие места, куда и я с трудом смог пройти. С этими мыслями (прошлые мои бесовские помыслы развеялись, словно дым) я побежал в монастырь, зашел туда и сразу направился к преподобному кафигумену, рассказал ему о своем желании и намерении, упомянув и о недавней встрече с почтенным старцем.
Тогда кафигумен с нескрываемым умилением подвел меня к иконе и спросил: “Этот ли старец явился тебе?” “Да, это был он!” – ответил я в изумлении. Это оказался старец Иоаким, новый ктитор монастыря с удивительно длинной бородой, которую он получил чудесным образом, так как по природе своей был безбородым.
* Когда спустя несколько месяцев совершился мой постриг, сильно утомленный и встревоженный, я захотел немного поспать. Но не успел я уснуть, как кто-то открыл дверь моей кельи совершенно необычным образом, опустив традиционное “Молитвами святых отец наших…” Мысли внезапно охватили меня, и я почувствовал ужасное, невыносимое зловоние. И тогда я увидел стоящего надо мной незваного гостя. Какое это было пугающее и ужасающее зрелище! Передо мной стоял сам сатана. Похожий на чудовище, рогатый, с огненным дыханием и огненными глазами, мохнатый, с длинными когтями. Он посмотрел на меня зловещим и гневным взглядом и саркастично рассмеялся: “Эй! Зачем и ты пришел сюда? Сейчас я покажу тебе!” И тотчас он протянул ко мне руку и схватил меня, издавая ужасный вой: “Ааа!” Но тут случайно он коснулся честного креста, висящего на моей груди. Он сразу же исчез, оставив после себя нестерпимое зловоние.
* Однажды на монастырь обрушилась эпидемия гриппа. Болезнь затронула самых молодых и самых сильных, одних незначительно, других – серьезно. Я переболел быстро. И, когда заболел повар, мне было поручено его заменить. Совершенно не умея готовить, я взялся за это послушание под руководством повара, отца Ипатия. К счастью, при мне находился и опытный помощник повара, очень кроткий и простой, словно агнец, послушник.
Однажды я послал его в сад, чтобы собрать овощи для готовки. Но спустя недолгое время, почти сразу, он прибежал, тяжело дыша, с испуганным видом и без овощей. Когда я спросил его, что произошло, он ответил, что на тропинке, ведущей в сад, лежит огромная и страшная змея. И он, перепугавшись, прибежал назад, обливаясь потом и задыхаясь.
Тем не менее, поступок его противоречил канону “слепого послушания”. Я рассказал об этом старцу. Старец же побеседовал с послушником, ободрил его, дал ему свое благословение и велел исполнить свое послушание без колебаний и страхов. Исполненный мужества, он побежал в сад, собрал овощи и вернулся радостный. Когда я поинтересовался, в чем дело, он объяснил, что змея все еще лежала там, но была мертва.
* Незадолго до ухода в армию я заболел острым ишиасом. Боль была периодическая, но невыносимая. Когда она настигала меня, я не мог устоять на ногах и падал на землю, где бы ни находился. Никакие врачи и медикаменты, ни теплые ванны, ни армия не смогли излечить меня. Это было постоянное и мучительное состояние.
Однажды в нашу гавань привезли пшеницу, и все мы, по обыкновению, должны были разгружать ее. И когда разгрузка началась, у меня внезапно случился мучительный приступ. Я упал наземь, скрученный судорогой и стонущий от боли. Прибежали два-три отца и один почтенный добродетельный старец. Арсений, Артемий… Имени его я не помню. Они спросили меня, в чем дело. И когда я рассказал им о своем недуге, об этом узнали все вокруг и начались пересуды. Многие посочувствовали мне, другие усомнились в правдивости моих слов, третьи и вовсе не поверили. Некоторые подумали, что я сказал об этом, чтобы освободиться от работы. Другие преувеличенно сочли меня “пройдохой из Пирея”.
Я терпел все это. И лишь мой старец утешал меня: “Не плачь, мой мальчик. Не отчаивайся. Я верю тебе. И других отцов смогу убедить в твоей искренности. Но я дам тебе один совет и прошу тебя меня послушаться. Мы здесь имеем своего собственного врача: святую Анастасию Римскую. Мощи ее находятся в часовне. С самого вечера бодрствуй и молись ей от всего сердца и со слезами. А когда утром закончится литургия, помажь маслом от ее лампады место, которое у тебя болит, слезно прося святую исцелить тебя. После этого приходи навестить меня”.
Я в точности исполнил сказанное. И, помазавшись маслом, – о чудо! – я внезапно стал двигаться свободно, без малейшего намека на боль.
С того дня прошло шестьдесят лет. Болезнь ко мне более не возвращалась.
* В городе Веррия в Македонии существует подворье Григориата. Один-два раза в год, каждый раз летом, мы ездим туда по морю на маленьком монастырском корабле.
Однажды я с двумя братьями отправился на подворье. Но между Кассандрой и Пилио царил непривычный штиль, хотя мы усердно гребли. И это, я бы сказал, раздражающее безветрие, заставило меня думать, что быть беде. Это было нескрываемое волнение без видимых на то причин, нечто вроде предчувствия. И хотя братья просили меня ненадолго перестать грести и отдохнуть, я приказал им быстрее работать веслами, словно что-то предупреждало меня о надвигающейся опасности. Мы должны были как можно скорее добраться до берега между Пилио и Олимпом. Легкий морской бриз очень помог нам: мы причалили к берегу, спустились и привязали корабль. Между тем, маленькое облако на Пилио становилось все больше и чернее, предвещая страшное ненастье. И какой ужас последовал после! Разразилась редкой силы буря, шторм, шквал, как говорят.
Когда мы прибыли, все жители подворья выбежали нам на встречу, пораженные и недоуменные. Они смотрели на нас, крестились и уверяли, что нас спас святой Николай.
Мы пробыли там несколько дней, после чего, снарядившись и собрав припасы, поплыли назад. И какое мрачное зрелище ждало нас по дороге! Где бы мы ни проплывали, везде встречали потерпевшие крушение корабли. Все корабли, стоявшие на якорях в пострадавших портах от Ливы до Гарби, были выброшены на берег или потоплены. Вся юго-западная часть Кассандры, Сифонии и Афона пострадали от этого шторма.
И когда мы добрались до монастыря, нас ждало еще более печальное зрелище: корабль из Литохоро, нагруженный древесиной, был потоплен. Здесь наше волнение достигло своего апогея.
Опуская рассуждения, я хочу обратить внимание лишь на свою беспричинную тревогу, которую я испытывал в пути. Не было ли это очевидным и несомненным вмешательством святого?
* Каждый год 6 декабря наш монастырь совершает праздник по случаю дня памяти святого Николая, запасаясь рыбой из Палиури в Кассандре, где рыбаки постоянно ловят рыбу.
За несколько дней до праздника монастырский корабль был послан туда, чтобы забрать рыбу. Кормчим был опытный монах, благочестивый и простой, привыкший к морю, еще когда он жил в миру.
Но прежде чем он вернулся, подул сильный юго-западный ветер и значительно задержал отправление. Время шло, близился праздник, а ветер все усиливался. Монах беспокоился: “Неужели праздник начнется без рыбы?” А это, по его мнению, было немыслимо. И он решил отплыть в штормовую погоду. Другие рыбаки тщетно пытались убедить его отказаться от этой безумной затеи. Но монах был непоколебим.
Он отплыл, перекрестившись, поставив на штурвал икону святого Николая и сказав: “Святой Николай, ты видишь, какая сейчас погода. Распорядись же, чтобы праздник в твою честь не начался без рыбы. Отправляемся!”
И святой, действительно, именно так и “распорядился”. Когда монах подошел близко к монастырю, отцы издалека заметили его и вышли на берег. Корабль парил по волнам, словно чайка. Отцы взяли с собой икону святого Николая и стали молиться, чтобы корабль без труда смог причалить. Однако в таких условиях это было совершенно невозможно.
Но только не для святого Николая. Огромная волна подхватила корабль и, высоко подняв его, опустила прямо на пристань, на место, где он стоял, после чего мирно отошла, исполнив свой долг. Это событие было торжественно отпраздновано. Поразительны вера этого благочестивого монаха и помощь святого.
* Ужасный пожар обрушился летом на монастырские леса. Дул ветер, и пламя быстро распространялось. Вскоре оно должно было уничтожить все каштаны, главный источник монастырских доходов. Страшное зрелище. Я был его очевидцем и слышал лесных змей, которые, сгорая, шипели.
Когда весть о пожаре дошла до монастыря, отцы и старец вынесли святые мощи. И тогда одно из облаков повисло над лесом, и начался такой сильный ливень, что страшный пожар мгновенно был потушен.
Источник: “Преподобный Григорий”. Ежегодное издание святого монастыря преподобного Григория Святой Горы”, Древние чудеса монастыря преподобного Григория. 1983.
