Верою исцеляюсь

Представляем перевод интервью c Яниной Калиновской, польской пенсионеркой, девочкой, пережившей в 1943 году чудовищную Волынскую резню, когда Украинская повстанческая армия (красно-черными флагами которой пестрил Евромайдан) уничтожала гражданское польское население на территориях Генерального округа Волынь-Подолье. По разным данным, тогда могло быть убито до 80 тысяч человек.

 

…Своего точного возраста Калиновская не помнит. На вопрос о том, как ее зовут, отвечает после раздумья, начинает со слов «скорее всего». Янина Калиновская, в девичестве Сокол, надеется, что имя и фамилия принадлежат ей. У Янины нет амнезии — просто она чудом уцелела в Волынской резне.

 

Родителей Калиновская практически не помнит. «Словно сквозь туман в памяти всплывает несколько образов. Я в кроватке, и они со мной — мама и папа. Следующий образ — труп мамы навалился на меня… выползаю из-под него. Открываю глаза и вижу зарево пожара. Не знаю, где я». Остальную историю Янина узнала из рассказов очевидцев и исторических документов.

 

Дом, куда добралась спасшаяся девочка, принадлежал соседу, украинцу. Она никогда не знала его фамилии, но он был хорошим человеком. «Он не схватил меня за ноги и не бросил живьем в огонь, так как это делали другие украинцы с польскими детьми. Спас меня и рассказал обо мне кому-то во Владимире-Волынском. Прошло несколько дней, приехал какой-то господин и увез меня к уцелевшим членам семьи. Спустя годы я узнала, что спаситель был другом моего отца».

 

Та самая девочка, которой посчастливилось уцелеть в резне на Волыни, — это вы?

 

Да, это я.

 

Воспоминания о том, что вам довелось пережить, все еще вас преследуют?

 

Чтобы понять хоть что-то, нужно это прожить, прочувствовать. Тогда человек начинает понимать. Прошло уже 70 лет, в июле этого года исполнится уже 71 год с того дня… Воспоминания, не дают мне покоя ни днем, ни ночью.

 

А сегодня?

 

Ужас не прекращается. Вчера вечером мои дети легли спать. Я тоже. В час ночи просыпаюсь, мне нужно убедиться, что семья в безопасности, что украинцы не крадутся к нашему дому, чтобы спалить нас живьем. Я не выдержала и призналась детям — мне нужно идти к психологу или психиатру — не могу сама справиться с ужасом, что живет во мне.

 

Почему воспоминания вас снова преследуют?

 

Из-за того, что происходит сейчас на Украине. Понимаю, что есть украинцы и… украинцы.

 

Вас пугает революция?

 

Да, очень. Но больше всего я боюсь, что они придут сюда, к нам.

 

Они — это украинцы?

Да. Несколько дней назад мне позвонила женщина, из Украины, из Прикарпатья. Она так и сказала: «Я не могу назвать свою фамилию, телефоны прослушиваются». Я ответила: «Может, и прослушиваются, но наверняка прослушивают известных и популярных, а мы ведь не такие». Но собеседница все равно не назвалась: «Живу среди лемков (ле́мки — восточнославянское население Лемковщины, горных районов на границе Украины, Польши и Словакии; историческое самоназвание — руснаки, русины — прим. ред.), среди нас несколько евреев и поляков. Все мы в панике. Что нам делать?». «Не нужно бояться, может, все обойдется, и никаких ужасов не будет», — посоветовала я ей. На что она ответила: «Я, как и вы, уцелела в резне и прекрасно понимаю, что все, что происходит сейчас ведет к…»

 

Для нас, тех, кто благодаря чуду выжил в резне, — сегодняшнее положение дел совершенно неприемлемо. Господин премьер-министр (Дональд Туск — премьер-министр Польши — прим. ред.) по телевизору вещает, что не знает, пойдут ли дети в школу первого сентября. У меня уже нет маленьких детей, они давно выросли, и теперь у меня уже внуки и правнуки, и я не могу представить себе, чтобы они пережили то, что довелось мне 70 лет назад.

 

Они наводит на вас большой ужас?

 

Украинцы меня ужасают. Самое плохое, что мне и моим близким довелось испытать от русских — это депортация. Дедушку с бабушкой увезли из Волыни в Сибирь. Обратно они уже не вернулись.

 

Русские депортировали дедушку и бабушку, а украинцы убили родителей?

 

Да. Моих родителей убили братья по духу тех, кто сейчас оказался у власти на Украине — бандеровцы. И в этом есть немалая доля вины наших политиков. Когда началась Оранжевая революция, [польские] политики начали помогать украинцам, в результате, к власти пришел один из бандеровцев — Виктор Ющенко. Вместо того, чтобы заняться восстановлением экономики страны, он начал восстанавливать национализм. Так что, не пришлось слишком долго ждать декрета, в котором Ющенко объявил Бандеру героем.

 

Письмо [с требование перестать поддерживать украинскую власть], которое вы написали Маршалку (должность в польском парламенте, соответствует посту спикера Госдумы РФ — прим. ред. ) Сейма Еве Копач крайне эмоционально. На мгновение предположим, что вам представился шанс коротко поговорить с президентом или премьером, что бы вы им сказали?

 

 Прошло 25 лет с того времени, как в Польше восторжествовала демократия. Мы придерживались мнения, что дело Волынской резни — трагедии восточных рубежей Польши — будет решено, как и должно. Но этого [признания геноцида] не произошло. Мы ждем по сей день. Трагедия стала объектом спекуляций. Вместо геноцида говорят о «этнических чистках с признаками геноцида». Даже не знаю, почему и зачем… Я прекрасно знаю термин «этническая чистка». И это далеко не геноцид. Совсем не понимаю, как можно объединять эти два понятия.

 

Вы надеетесь, что ваше письмо хоть как-то повлияет на ситуацию?

 

Письмо я написала потому, что хотела успокоить и себя и других выходцев с Кресов (восточные рубежи Польши, утраченные в результате Второй Мировой Войны — прим. ред.). Людей, страдания которых не прекратились и по сей день, людей, которых сегодня запугивают войной. Мы прекрасно знаем, что значит война, не только я «благодаря» ей осталась сиротой.

 

В нашей организации, объединившей уцелевших в Волынской резне — около 600 человек. Власти обращаются с нами, хуже чем с украинской общиной. А ведь мы вернулись из той, старой Польши — ведь Волынь всегда была Польшей. Сегодняшняя Польша обращается с нами как мачеха с пасынками.

Но ведь не все украинцы плохие?

 

Нет, не все. Мы навещаем, а точнее навещали края нашего детства. Но сегодня я бы просто напросто опасалась ехать на Украину. Украинцы запуганы. Запуганы до такой степени, что с нами, поляками, разговаривают только тогда, когда никого нет поблизости. Я не посещаю больших городов, я еду в Богом забытые деревеньки, там с нами общаются обыкновенные люди, добрые люди. Они все понимают… Однажды неподалеку от Ожешины, места где 11 июля 1943 года вырезали 300 поляков, к нам подошел молодой мужчина. Он сказал — простите, простите меня. «Они, наверное, не отдавали себя отчета в том, что творят». Человек просто подошел и просил прощения. Я не утверждаю, что все украинцы плохие — есть среди них много хороших и достойных людей.

 

Но?

 

Добрым и хорошим украинцам, когда к власти пришли бандеровцы, лучше уехать из страны.

 

Волынская резня: убийцы и жертвы

 

В результате действий УПА-ОУН(Б) и СБ ОУН(б), в которых принимала участие часть местного украинского населения и отряды украинских националистов других течений, число погибших на Волыни поляков, у которых были установлены имена и места гибели, составило не менее 36 543 — 36 750 человек. Кроме того, было насчитано от 13 500 до более чем 23 000 поляков, обстоятельства гибели которых не выяснены. Ряд исследователей говорит о том, что жертвами резни стало, вероятно, около 50-60 тысяч поляков, в ходе дискуссии о числе жертв с польской стороны давались оценки от 30 до 80 тысяч.

 

 15 июля 2013 года Сейм Польши принял специальную резолюцию, посвящённую 70-летию «Волынского преступления» (такое название использовано в резолюции), где отмечается что преступления, совершённые ОУН и УПА, имели «организованный и массовый масштаб», что придало им «характер этнической чистки с признаками геноцида». Также в резолюции Сейма называется цифра погибших поляков в 1942—1945 гг. на территории Волыни и Восточной Галиции — около 100 тысяч человек.

 

По материалам Sputnikipogrom

 

Преступления против человечности ОУН и УПА. Зверства украинских националистов – убийства детей на Волыни в 1943г.