«Яко с нами Бог»

ЧАСТЬ 2(окончание)

Святитель Лука Крымский в одной из проповедей в Неделю Всех святых сказал: «В святцах немного имен святых – всего около 2000 <…>, но не может быть, чтобы святых было так мало, – их больше, конечно, неизмеримо больше. <…> Только ничтожное число святых канонизировано <…>. А все огромное множество других святых известно только Богу, о Котором говорим, что Он единый Сердцеведец, „Единый сведый сердечная“. В Его всевидящих очах велики и драгоценны ничего не значащие для мира и даже презираемые и гонимые миром простые и бедные люди, которых на самом деле весь мир не достоин».Предлагаем к прочтению воспоминания нашего читателя-священника о своих первых духовных наставниках – именно таких не прославленных, но несомненно угодивших Богу подвижниках XX века.

В первый раз я приезжал к отцу Ермогену и матушке Магдалине в 1978 или 1979 году и прожил у них два или три дня. Потом еще не раз гостил у них – и когда учился в семинарии, и когда уже был в монастыре.

Жили они с матушкой уединенной жизнью, молитвенно. Трапеза у них была простая. Держали курочек. В доме имелось много икон. Бывало, сталкивался с чем-то неожиданным, необычным, как бы некоторым юродством во Христе. Так, в доме на столе стоял самовар. Я думал, что он для того, чтобы пить чай. Но оказалось, что в самоваре святая вода. Чай же они готовили в чайнике. Когда я с ними разделял трапезу, отец Ермоген благословлял пищу со словами: «Благослови, Господи, сию ангельскую пищу». А иной раз благословлял по-архиерейски, двумя руками. Может быть, он и был тайным епископом – во времена гонений в некоторых случаях в архиереи рукополагали тайно. Но он об этом ничего не говорил.

Одно время, еще до семинарии, я помогал батюшке на приходе в Псковской области: пел на клиросе, нес другие послушания. Однажды священник поручил мне купить краску, чтобы покрасить храмовую крышу. Я как раз поехал навестить родных и побывал у отца Ермогена. Когда сказал ему об этом поручении, старец ответил: «Хорошо, сейчас пойдем вместе». Помолились, идем в город и молчим. Пока дошли до магазина, отец Ермоген не проронил ни слова. Купив краску, пошли назад – и снова в полном молчании, которое я не решался нарушить. Потом он объяснил свое поведение: «Когда куда-то идешь, надо углубленно молиться, потому что во время путешествия или ходьбы враг сильно искушает». Т. е. одновременно дал наставление и показал пример.

Старец предупреждал о соблазнах мира сего и учил, как их избегать. Говорил о хранении чувств, особенно зрения, о том, что нужно трезвиться, бодрствовать, следить за своими помыслами. Рассказывал также о значении и силе поста. Ясно помню его слова: «Без поста истинной духовной жизни не получится». Я был тогда еще в молодых летах и только размышлял о том, какой жизненный путь избрать. Отец Ермоген предупреждал, что надо быть осторожным и рассудительным, и своим примером и наставлениями укрепил меня и направил на монашескую стезю. Он прекрасно знал святоотеческие писания, много читал, любил рассказывать истории из житий, приводил наставления Святых Отцов и, нужно заметить, говорил складно, имел дар слова.

Батюшка был высокого роста, крепкого сложения, несмотря на старость. А в обращении – мягкий, любвеобильный, кроткий, смиренный. Встречал всегда с любовью и искренне, по-детски радовался. У него была длинная борода. Один раз он спешил в храм, а на него напала молодежь, стали таскать за бороду: «Куда ты, старик, идешь?» После этого он начал ее подворачивать, прятать, чтобы не привлекать внимания, – сокровенный был старец.

Я думаю, что он постоянно творил молитву, хотя говорил об этом мало. Всегда читал Псалтирь. За два-три дня прочитывал ее целиком. Учил: «Этим только мы и отбиваемся. Враг сильно нападает, борет – так сопротивляемся», – то есть чтением Псалтири и молитвой. Прочитает всю книгу – ставит значок, галочку. У него было свое монашеское правило, и мне он впервые дал правило: трехканонник с акафистом. Тогда я понял, что это – благословение на монашескую жизнь. Еще батюшка подарил мне книгу отца Иоанна Кронштадтского, сказав при этом: «Будешь хорошим священником». Настаивал на том, что надо обязательно ходить в храм: «Вот я плохо себя чувствую, болею. Иду в храм – и выздоравливаю там».

У отца Ермогена было глубокое смирение и совершенно отсутствовало тщеславие. Рассказывал он такой случай. Как-то во всей Ростовской области стояла засуха. Земля потрескалась, нависла угроза гибели урожая. Люди обращались к нему и к матушке Магдалине: «Батюшка, помолитесь», «Матушка, помолитесь, чтобы Господь дал дождик». А это действительно были два «столпа». Стали молиться – и такой дождь пошел, что напоил всю землю, и после этого собрали хороший урожай.

Пришел однажды к старцу местный пчеловод, просит: «Батюшка, помолись, пчелы у меня мрут». А тогда была такая болезнь – варроатоз, и очень много погибло пчелиных семей. Отец Ермоген дал ему молитву и святую воду. Пчеловод окропил ульи и пчел, прочитал молитву, и сам отец Ермоген, конечно, молился. И после этого мужчина накачал необычайно много меда – из 10 ульев 11 сорокалитровых фляг. Хватило на всю зиму, и в монастырь пожертвовал, и в храмы батюшкам, и отцу Ермогену дал. Пчелы выздоровели. Такое было явное чудо. О старце знали, что если он за кого-то вознесет молитву – тот человек непременно выздоровеет.

На Валааме я познакомился с иеромонахом Иустином, духовным чадом отца Ермогена, который впоследствии стал духовником женского монастыря в Верхней Тече (Курганская обл.). Отец Иустин рассказывал, как он начал общаться с отцом Ермогеном: «Меня одолевало уныние, несобранность, неуверенность. Отец Ермоген благословил и со властью, уверенно сказал: „Господь спасет тебя“. И с тех пор состояние уныния прошло». Последний раз мы встретились с отцом Иустином в келье старца отца Кирилла (Павлова), побеседовали. Он сказал: «Дальше будет еще тяжелее, еще труднее». Он заболел онкологическим заболеванием, сильно страдал и, приняв схиму с именем Серафим, скончался.

Я знал и другого духовного сына отца Ермогена, иеромонаха Тихона. Старец помог ему воцерковиться, по его молитвам и благословению отец Тихон принял монашество и священство. Он был в братии на Валааме, потом ушел на Кавказ, в горы, жил в пустыньке, а сейчас подвизается в Тверской епархии. Молитвенник.

Сподвижница отца Ермогена матушка Магдалина родилась на Кубани, в станице Березанской. Очевидно, она была сиротой, жила одна, замуж не выходила. После революции наступило смутное время: закрывали храмы, выбрасывали иконы… Матушка скорбела об этом, собирала святыни, приносила к себе домой, помещала на стены и молилась перед ними. Так у нее скопилось много икон, спасенных от поругания. К ней стали приходить сестры, молиться, возможно, бывал и священник… Ей в то время исполнилось 19 лет. Но кто-то донес об этом молитвенном доме.

Матушка Магдалина рассказывала: «Однажды в три часа ночи стучат в дверь. Встаю, открываю – заходят чекисты, наганы наставляют на меня: „Ты что тут делаешь? Мы разоряем храмы, а ты собираешь иконы!“ А у меня страха не было. – „Собирайся!“ Надела фуфайку, взяла приготовленную котомочку и пошла. На улице машина стоит, воронок. Села в нее, а на душе – Пасха, радость, ликование. Завели машину – она тут же заглохла. Опять заводят – не работает, сломалась. Вызвали вторую машину – и она не едет, сломалась. Чекисты возмущаются, не понимая, что случилось: „Ты что, колдунья?“ – „Да нет, я – православная, – отвечаю, – верующая, я не колдую“. – „А почему машина не едет?“ – „Не знаю, – говорю, – Господь, наверное, не допускает“. Привели меня пешком в милицию, провели следствие и решили отправить в Краснодар, в краевой суд. Посадили на поезд – опять что-то случилось: поезд не едет, сломался. Чекисты удивляются. Я говорю: „А что вы хотите делать? Куда вы меня везете?“ – „Нам приказано тебя доставить в Краснодар на суд“. – „Ну, тогда я пешком пойду“, – и сто с лишним километров шла пешком под конвоем».

Осудили ее по политической статье на длительный срок заключения. Когда судья читал приговор, появилась радуга – через весь зал, и все ее видели. А судья спустя три дня скончался. Ее переводили из тюрьмы в тюрьму, из города в город – Краснодар, Ростов, другие города. Была она в то время еще совсем молодой девушкой, но сильной духом, всегда отстаивала веру, обличала, за это ей добавляли сроки – раз не унимается. И в общей сложности она провела в заключении тридцать лет.

Как-то в камеру принесли похлебку – а она вся черная, как деготь. Матушка отломила доску от дверного косяка и давай бить по миске с похлебкой, – она вся разбрызгалась. Надсмотрщик открывает дверь: «Ты что делаешь?» Она: «А чем вы кормите нас, зачем издеваетесь?» Ее отвели к следователю – раз такая боевая. Следователь неверующий, а матушка увещевает его, призывает к покаянию: «Есть Господь Бог, покайся!» Тот вышел из себя, стал на нее кричать. Тогда она подняла крест и громко произнесла: «Слава в вышних Богу и на земли мир, в человецех благоволение!» Чекисты хотели отнять священный символ – она его в рот положила. Пытались все равно забрать – разодрали рот, зубы поломали. А она свое: «Господь есть, вам надо каяться!» После этого начали ее пытать – какими-то острыми орудиями раздирали грудь, кровь лилась. «Они меня терзают, а мне не больно», – рассказывала матушка. Потом ее перевели в камеру, где протекала крыша, и три года она там находилась – фуфайка была постоянно мокрая.

«Однажды, – вспоминала матушка, – в тюрьме особого режима на Пасху смотрю: заключенные выходят на прогулку – кто в калошах, кто босиком, в рваной одежде, все такие понурые. Мне жалко их стало, говорю: „Сестры, запевай! Христос Воскресе!“ Все стали петь. Надзиратели ничего не могут сделать – такой сильный дух, такая благодать, Господь с нами!»

Во время Отечественной войны матушку на какое-то время освободили, она была сестрой милосердия и всюду, где ни находилась, говорила о покаянии, о Православной вере, о Господе. И ее опять арестовали, отправили в Сибирь.

Среди заключенных было десять ревностных христиан – с точки зрения чекистов, особо опасных, и матушка – среди них. Как-то летом их раздели, привязали к деревьям в лесу и оставили на съедение комарам. Девять человек скончались, а матушке Магдалине удалось развязать руки, и она спаслась. Нашел ее лесник, приютил, и три года она жила у него. Но потом ее опять поймали и сослали на Дальний Восток.

Там заключенных собрали в большой корабль, набили в трюм, как селедку, – 5000 человек. Когда вышли в море, случился пожар, теплоход загорелся. Возгорание, видимо, спровоцировали – чтобы уничтожить репрессированных. Однако мимо проплывал японский корабль, и японцы оказали помощь – открыли люк и стали лебедкой доставать из трюма людей. 18 человек успели спасти, а остальные погибли. Спасенных привезли на берег, посадили в машину – одной только матушке Магдалине не хватило места. Но машина по дороге упала в пропасть, и все пассажиры разбились. И получилось, что из 5000 человек одна она осталась в живых – Господь сохранил.

Потом она оказалась в Москве и встречалась со Сталиным незадолго до его кончины – вероятно, узнав о совершившихся чудесах, вождь сам захотел побеседовать с исповедницей. Разговаривали они о покаянии, о вере, о будущей жизни. Матушка Магдалина была великой проповедницей.

Когда она приняла монашество – неизвестно. Может быть, ее постригли в лагере, а может уже после освобождения. Выйдя из заключения, она приехала в Ростов-на-Дону. Ходила в церковь, молилась, и за ней опять стали присматривать органы, ей грозил очередной арест. Тогда, чтобы защитить матушку от преследований, отец Ермоген забрал ее к себе, сказав: «Это моя жена». А власти всю жизнь гнали избранницу Божию. Она была малограмотной, но имела такую глубокую веру, твердость адаманта, ничего не боялась – ни мучений, ни голода, ни холода... Все прошла. Отец Ермоген выделил ей отдельную маленькую келейку у себя в доме, и стали они жить вдвоем. Матушка каждый день прочитывала всю Псалтирь, почти не спала. Такая была подвижница!

За годы пребывания в лагерях она, конечно, подорвала здоровье: плохо слышала, испытывала боли в ноге, поврежденной японцами при спасении из трюма. Всю жизнь страдала. Бывало, говорила уверенно: «Господь как даст – так даст!» (если просим чего-либо для спасения). Матушка имела большое упование на Господа. О себе она рассказывала со смирением и простотой, а ведь какие подвиги совершила – настоящая великомученица, по образу древних! «Молитва, – говорила, – так и идет», – исповедница стяжала дар непрестанной умно-сердечной молитвы.

Моя бабушка Варвара имела с этими «старчиками» какую-то духовную связь, особенно близка была с матушкой Магдалиной. Раз прихожу к бабушке – она сидит и перебирает четки. «А что это у тебя?», – спрашиваю. – «А это мне матушка Магдалина подарила и правило дала: „Читай 150 раз ‘Богородице Дево, радуйся’, – тогда легко будет умирать“. И я, – говорит, – постоянно это исполняю». Бабушка почила 6-го октября 1985 года, в 93-летнем возрасте. В то время я уже окончил семинарию в Троице-Сергиевой лавре и только что поступил в монастырь. Перед смертью она болела, но кончина ее была мирной. И, говорят, на погребении лицо бабушки отличалось благообразием, светлостью. Так исполнились матушкины слова о том, что умирать она будет легко. На похороны я поехать не смог, но сообщил отцу Ермогену и матушке Магдалине, и они своими молитвами помогли ей в прохождении воздушных мытарств. А на сороковой день бабушка Варвара явилась матушке – в белом платье, радостная, в руках – большой букет цветов; из этого букета выделила ей цветочек, пообещав, что придет за ней...

Думаю, что бабушкиными молитвами я пришел в монастырь. Она как бы привела меня в обитель – и ушла. Даже корпус, где я первое время жил, назывался Варваринским. Бабушка с детства меня наставляла, молилась за меня крепко…

Прошло три года, в 1988 году матушка Магдалина заболела, жаловалась на слабость, плохое самочувствие. 16-го декабря вызвали «Скорую помощь». Следующий день, 17-е число, был днем памяти великомученицы Варвары, бабушкиной небесной покровительницы. Матушка Магдалина проснулась и говорит отцу Ермогену: «Позови священника, чтобы поисповедовал и причастил меня». Собор был далеко, и отец Ермоген ездил за батюшкой долго, а когда вернулся, матушка уже преставилась. Мы были в недоумении: такая подвижница – и умерла, не дождавшись Причастия. А потом появилась уверенность, что ее сподобила принятия Святых Таин великомученица Варвара, имеющая дерзновение пред Господом причащать тех, кто чтит ее и молится ей. Матушка Магдалина пребывала в благодати, кончина ее также была блаженной. Вероятно, ей заранее было открыто о предстоящем духовном причащении, поэтому она и отправила отца Ермогена за священником, чтобы остаться в одиночестве.

Запомнилась последняя встреча с матушкой – необычная, как и все наше общение. Я ездил домой и не думал заезжать к «старчикам». Возвращался на поезде. Поезд остановился в Ростове, надо бы уже отъезжать, а он не двигается – стоит и стоит. В это время я вспомнил про отца Ермогена и матушку: как давно мы не виделись! Наконец, состав тронулся, стал набирать скорость, проехал около километра – и вдруг резко остановился. И опять стоит и стоит. Пассажиры в недоумении – что случилось? Потом состав двинулся назад и остановился прямо на перроне. Тогда я подумал, что, видимо, мне нужно ехать к отцу Ермогену и матушке Магдалине. Взял вещи, вышел из поезда, сел на автобус… А поезд ушел. «Старчики» уже встречали меня, как будто ждали и знали, что я должен приехать. Возможно, им было открыто, что я проезжаю рядом, и по их молитвам совершилось такое чудо – поезд не мог тронуться, а потом, отъехав, вернулся назад. Со мной такое случалось единственный раз в жизни. Бывало, поезд остановится – но чтобы назад вернулся!.. Ну, думаю, матушка Магдалина, чудотворица! Тогда состав с рельсов сошел, не могли увезти ее, теперь – назад поехал…

После встречи «старчики» сами проводили меня на поезд. Как сейчас вижу: стоят на перроне – такие смиренные. Великие подвижники – и столько смирения! Смотрю на них и учусь. Да, исповедничество дает великое дерзновение. За преданность, за верность Ему Господь сподобляет творить чудеса…

Матушка Магдалина и отец Ермоген любили повторять: «С нами Бог, разумейте, языцы, и покаряйтеся: яко с нами Бог!» Выписали эти слова из Великого повечерия и меня заставили переписать. И действительно, читаешь эту молитву – и такое в ней упование на Господа! Так они жили, так заповедовали жить и нам.

P.S.: Автор статьи собирает материалы для составления более полных жизнеописаний вышеупомянутых подвижников и просит читателей, имеющих какие-либо сведения о них, сообщить в редакцию.

Почитатель
иеросхимонаха Ермогена