Как Филарет праздновал свой «юбилей»

Василий Анисимов               Заметки журналиста

Сдается мне, что филаретовцы таки не будут пиарить великую речь своего прародителя – гражданина М.А. Денисенко (Филарета) на торжественной академии во Дворце «Украина» 12 мая нынешнего года. Обычно филаретовскую хулу и клевету на Православную Церковь, ну и, конечно, махровую русофобию СМИ разносят по ниткам.  А тут прошла неделя, вторая – и молчок. Почему? Видимо, дело в том, что Бог шельму метит: Остапа понесло, и он выговорил столько поразительных признаний о своем 30-летнем сотрудничестве с КГБ, о том, как создавал свою «правдивую церковь» (УПЦ-КП), что оторопь берет. Так создают коза ностру, бандитскую группировку, политическую партию, на худой конец – общественную организацию, но никак не христианскую церковь. Эта речь, конечно, ждет детального, в том числе и юридического, анализа, но стоит сделать несколько непритязательных комментариев, ибо оратор стар и забывчив в деталях. 

О церковной смуте в Украине

По утверждению М. Денисенко, в смуте виновата РПЦ-Москва (ну, а кто же еще?), поскольку выгнала его из Церкви, ибо он хотел для УПЦ независимости и считал, что в независимом государстве должна быть независимая Церковь. Москва, действительно, виновата, но виновата в том, что защищала Филарета до последнего. Это и было причиной расколов и общецерковной смуты в Украине. Уже после первого огоньковского скандала конца 1980-х, связанного с декагебизацией общества, когда в рассекреченных архивах КГБ обнаружился сексот «товарищ Антонов», он же Михаил Антонович Денисенко, надо было гнать его в три шеи. А ведь следом грянул и другой скандал, многосерийный, семейный. Оказалось, что «главный монах» Украины имеет супругу «владычицу Киевскую и всея Украины» Евгению Петровну, женщину строгую и самоуправную, у которой священники берут благословение, целуют ей ручку и которая держит церковь в ежовых рукавицах. Далее пришла очередь трех филаретовских якобы усыновленных детей, затем скандал с тещей, которая судилась с «сожителем моей дочери М. Денисенко» за дом. Филаретова дочь Вера Денисенко по-простому развеивала сомнения журналистов: «Неужели вы думаете, что дети, всю жизнь проживая с родителями в одной квартире, не знают, чем папа с мамой занимаются в спальной?» Демократическая пресса с превеликим удовольствием смаковала подробностями семейной жизни Киевского митрополита, а православные священнослужители не знали, куда от стыда прятать глаза. Кстати, обрел он Евгению Петровну не в Москве, а в Одессе. В августе 1991 года Филарет, как и все партийно-государственное руководство Украины во главе с Кравчуком, поддержал ГКЧП. После подавления путча была запрещена КПУ, все демократы, как водится, бросились искать «золото партии». И тут вырисовался «филаретовский след»: денег на счетах не обнаружилось, ибо Кравчук их («жалкие» 25 миллионов) перегнал на филаретовские счета. Грянул очередной скандал. Украинская диаспора заявила, что через церковные счета ушли не миллионы, а миллиарды партийных денег. Затем случились самоубийства главных финансистов партии и церкви (ЦК КПУ и Владимирского собора) – оба выбросились в лестничные пролеты. Церковь из-за Филарета шельмовали с утра до вечера и с ночи до утра. Лидер Руха Вячеслав Черновил лично приносил компромат на Филарета в редакции крупнейших украинских газет для публикаций, дабы добить этого «украиножера» и гэкачепистско-чекистского змия, да и сам подписывал обращения с призывом изгнать Филарета из Церкви. И все это было еще до независимости Украины. Да и после требовал того же самого. О рыбе судили по голове. Чекистская, коммунистическая, морально разложившаяся, мафиозно-номенклатурная, прячущая «золото партии» – такой, благодаря Филарету, представляли перестроечные СМИ УПЦ – репрессированную Церковь-мученицу, которая только-только начинала освобождаться от 70-летних оков тоталитарного атеистического ГУЛАГА.

Кто такие автокефалисты? Это запрещенные Филаретом за национализм и сепаратизм галицкие православные священнослужители УПЦ: и основатель движения Димитрий Ярема (будущий «патриарх УАПЦ), и Иоанн Боднарук (первый епископ УАПЦ) и пр. Кто такие униаты? Это те же православные галичане, загнанные руховской властью в Галиции, ненавидевшей Филарета, в унию. Они еще в 1990-ом году вместе с Рухом устроили первое софийское побоище. И Филарет был главным источником и главной причиной смуты и расколов. В Москве лишь весной 1992 года на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви, когда против Филарета бунтовали уже едва ли не все монастыри и епархии Украины, даже выходили на демонстрации, ему предложили не позорить больше Церковь и уйти на какую-нибудь более скромную должность. Не расстригли, не запретили, не отлучили, хотя имели все законные канонические права это сделать. Филарет перед Крестом и Евангелием дал слово уйти и попросился на Черниговскую кафедру. Однако, вернувшись в Киев, этот сталинист, несгибаемый борец с украинскими националистами-фашистами-сепаратистами, объявил себя жертвой советской империи и Церкви-насильницы, борцом за независимость Украины и украинской Церкви. Все, кто, сидя у телевизоров, это услышал, попадали со стульев. Если он такой патриот независимой Украины и независимой Церкви, то зачем еще девять месяцев тому назад он поддерживал ГКЧП? Для чего предлагал «давить демократию танками», как в Прибалтике? Ведь если бы августовский 1991 года путч победил, демократию, действительно, задавили бы танками, то никакой независимой Украины не было, а Церковь опять бы отправили в ГУЛАГ. Хотя, безусловно, Филарет уже до конца своих дней оставался бы при должности (никто, как и раньше, против него и пикнуть не посмел), а то, глядишь, осуществил бы свою вечную мечту – стал бы Патриархом Московским. Ведь Святейший Патриарх Алексий, в отличие от Филарета, во время путча выступил с обращением, осуждающим беззаконие путчистов и призвавшим командиров и солдат, которые должны были навести «порядок в стране», не поднимать оружия против безоружных людей и не принимать на душу страшный грех братоубийства, отлучающий человека от Церкви и от Бога.

О сотрудничестве с КГБ

Михаил Антонович много места в юбилейной речи уделил своему тридцатилетнему сотрудничеству с КГБ. Комитет госбезопасности СССР – это, как известно, могучая спецслужба тоталитарной державы, наводившая страх на весь мир и державшая под тотальным контролем все и вся внутри страны. Уникальность ее заключалась в том, что она была, кроме всего прочего и даже нужного (борьба с терроризмом, международной преступностью, шпионажем и т.п.), еще и идеологической, по сути, являясь карающим мечом Коммунистической партии, мечом для ее идеологических противников. Руководители КГБ были руководителями партии и всего советского государства. КГБ имел своим истоком ВЧК Дзержинского, проводил все эти ужасные репрессии от «красного террора» времен гражданской войны, тотального уничтожения непролетарских сословий (дворян, буржуазии, духовенства, казаков, куркулей, интеллигенции) в 1920-30-е  годы, «партийных чисток» и аж до отлова диссидентов во времена застоя. Атеизм был государственной идеологией СССР, поэтому с Церковью на добивание боролись все: государственная власть, правящая коммунистическая партия (наш первый президент Леонид Кравчук 20 возглавлял атеистическую работу в ЦК КПУ), комсомол, высшая и средняя школы, пресса, правоохранительные органы и, конечно, КГБ. Был также и специальный орган для борьбы с Русской Православной Церковь, а затем со всеми религиями, созданный Сталиным – Совет по делам религий (у нас Госкомитет, который был упразднен лишь при Януковиче) с институтом уполномоченных, которые контролировали всю приходскую и епархиальную жизнь. Михаил Денисенко рассказывает, что без согласования с КГБ невозможно было даже священника на приход назначить, и все его тридцатилетнее сотрудничество с КГБ заключалось в этих согласованиях, получении всяких разрешений. Без КГБ Филарет не мог и пальцем пошевелить. При этом он говорит, что непременно в епархиях были от КГБ стукачи-осведомители, которые писали доносы и которых все знали. Знал, конечно, прежде всего, сам Филарет, поскольку туда их внедрял. Доносы и сигналы от всех структур стекались в Киев, к самому Филарету для реагирования: кого отдать на казнь, кого миловать. За четверть века (с 1966 по 1991) он собрал огромную базу компромата на священнослужителей, с помощью которой держал в страхе и в последующем не раз угрожал оппонентам. Что за компромат? Нарушение советского законодательства о культах (оно запрещало и крестить, и служить, и распространять религиозную литературу), антисоветчина и разного рода клевета. Поэтому и целовали Евгении Петровне ручки: не губи, владычица! Возникает вопрос: если назначение сельского священника в какое-то глухое село надо было согласовывать с КГБ в области или в Киеве, то кто и с кем согласовывал назначение самого Филарета на Киевскую кафедру? За какие такие заслуги и под какие задачи молодого человека (37 лет), который и в архиереях-то без году неделя (4 года), назначили вторым человеком в Церкви и дали под надзор украинский экзархат, объединявший две трети всех приходов Русской Православной Церкви? КПСС, как известно, состояла не из кисейных барышень, это была очень энергичная, мобильная, тоталитарная сила. Если при Хрущеве она поставила задачу семимильными шагами двигаться к коммунизму, показать через десять лет «последнего попа», она это делала через колено, ни на что невзирая, недаром Никиту Сергеевича заклеймили волюнтаристом. Он не понимал, почему государство, разгромившее Гитлера, покорившее пол-Европы, должно цацкаться с какими-то религиозными суевериями и предрассудками, которые олицетворяла РПЦ. Партия и КГБ погром Православной Церкви осуществляли через церковную кадровую политику. И Филарет здесь был впереди планеты всей. Он приезжает в Киев в 1957 году из Саратова, где был инспектором местной семинарии, на должность инспектора Киевской духовной семинарии, через год становится ее ректором, а в 1960 году семинарию уже закрывает. Жестоко, быстро, без сентиментов. Преподавателей разогнали, студентов вывезли в Одессу. Может, протестовал, хоть слово в защиту молвил? Напротив, раздавил, как ракушку. Партия приказала – Филарет выполнил. Тогда же становится управделами экзархата при 83-летнем Митрополите Киевском и Галицком Иоанне, а в марте 1961 года уже закрывает Киево-Печерскую Лавру. Если престарелые лагерники – Святейший Патриарх Алексий и Митрополит Киевский Иоанн – писали обращения ко всяким куроедовым, пытаясь защитить святыню, то Филарет лично занимался изгнанием монахов из монастыря. Старцы сопротивлялись, плакали, даже замуровывали себя, но чекисты их выколупывали и всех выгоняли из обители, а Филарет при этом увещевал: «Отцы, освобождайте помещение, завтра начинаем капитальный ремонт Лавры. Закончится ремонт, тогда всех вас возвратят». Хотя лжец прекрасно знал, что никто никого не возвратит ни в лавру, ни в семинарию. Лаврский старец схиигумен Валентин сказал тогда молодому Филарету: «Помни, ты за нечестие своё отступишь от Бога и будешь врагом Церкви, придёт время – ты предателем Церкви будешь. И помни: за твоё нечестие, что Лавру закрыл, тебе Бог не даст нормальной смерти – умрешь ты, как Иуда-предатель…». Прокляла Филарета и знаменитая киевская старица Алипия, плакала и взывала к небесам. А через два дня после закрытия Лавры произошла куреневская катастрофа: тысячи киевлян погибли от ужасного оползня в центре столицы. Киевляне восприняли произошедшее как кару Божию. Но Филарета это уже не волновало, через три месяца за свои подвиги по разгрому православия в Киеве (в столице на рубеже 1950-60-х были закрыты 20 храмов и два монастыря) удостоился командировки на семь месяцев в Египет, в райскую Александрию, настоятелем подворья. Всесильная и невидимая сила под название КГБ стремительно возносила его на вершины церковной власти. В 1962 году он рукоположен во епископа Рижского, после Риги отправлен на два года в чудную Вену, в 1964 году – Москву, сразу ректором Московской Духовной Академии и семинарии, а в 1966 году назначается Постоянным членом Священного Синода Русской Православной Церкви, архиепископом Киевским и Галицким, Патриаршим экзархом Украины. За четыре года – из курицы в орлы! Для каких целей – тоже не секрет: извести Православную Церковь в Украине до последнего попа. И Филарет не подкачал: он закрыл тысячи храмов, отправив в тюрьмы их защитников. Сколько конкретно ежегодно закрывал храмов Филарет за 25 лет своего митрополитства – еще не подсчитано. Но вот в отчете 1987 года Леонида Кравчука, который занимался закрытием храмов (сносом или перепрофилированием их под народно-хозяйственные нужды) от ЦК КПУ, указывается, что «после 1981 года освоено 893 бывших культовых помещений». Получается, в среднем по 150 храмов ежегодно. Это в 1980-е годы. В 1970-е, очевидно, в два раза больше, в 1960-е в три. Если бы не перестройка, то, Филарет, безусловно, через пять-десять лет показал в Украине последнего попа. Вероятнее всего, сам бы им и был. Понятно, что закрытие храма, его снос или перепрофилирование, «нейтрализация» священника и общины требовала от Филарета не меньшего согласования с КГБ, чем назначение на приход священника. Это были целые спецоперации, и Михаил Антонович выполнял их блестяще. Представляете: годами в Украине закрывали минимум по 150 храмов, и ни одно сообщение о бунте либо о протесте не просочилось ни в западную прессу, ни, тем более, в нашу. Одновременно Филарет по заданию партии и КГБ объездил 60 стран мира, убеждая международную общественность, что Церковь в СССР не преследуется. Закрытию предшествовала «зачистка» возможных активных протестантов. Один из самых известных лично зачищенных Филаретом – это знаменитый диссидент-лагерник и духовный писатель протоиерей Павел Адельгейм. Он был изгнан из Киевской духовной семинарии за то, что в Великую пятницу, день сугубого поста, который в 1959 году выпал на первое мая, предложил отменить устраиваемое Филаретом в семинарии торжественное собрание с концертом семинарского хора, который пел «Коммунистической партии хвала!». Конечно, Филарет собрание не отменил, устроил студенту нахлобучку за крамолу, а затем заставил Адельгейма написать заявление об отчислении из семинарии. Спустя годы, диссидент выяснил, что Филарет также заставил однокурсника написать донос на Павла, что он «высказывался против исполнения гимна Советского Союза и хвалебных песен в адрес Советского государства. Лиц, которые исполняли гимн и хвалебные песни, Адельгейм называл хамелеонами, преклоняющимися перед властями». Этот донос оказался в уголовном деле, по которому Адельгейма и отправили в лагеря. Не менее известной жертвой филаретовских «зачисток» является митрополит Николаевский Питирим (Старинский), который в 1980-х был почаевским монахом. Вообще Почаевскую Лавру коммунистическая власть пыталась закрыть несколько десятилетий: и психбольницу в ней разместили, и множество разных контор, а монахов оттуда вытравить не могли. Филарет за отказ перебираться в Одессу запрещал их в священнослужении,  их арестовывали, бросали на несколько лет в тюрьмы (я писал о таком почаевце 1960-70-х иеромонахе Сергии Соломко), но они возвращались в монастырь. Милиция постоянно устраивала облавы, хватала и вывозила монахов за 101 километр, но те наутро возвращались назад. КГБ постоянно раскрывал в монастыре антисоветские заговоры, монахов таскали на допросы, были случаи, что после допросов они умирали. Монах  Питирим попал в заговорщики-антисоветчики в последнюю волну репрессий, уже при Андропове, ударился в бега. Святейший Патриарх Пимен скрывал его год в Туркестане, но он вернулся в Украину. Филарет заманил диссидента для «беседы» к себе во Владимирский собор. Но вместо обещанной помощи его ждала группа захвата КГБ. Арест, суд, шесть лет лагерей. Филарет десятилетними репрессиями настолько вымотал почаевскую братию, что когда в 1992 году наместник Лавры викарный епископ Яков Панчук оказался единственным украинским архиереем, не поддержавшим решение Харьковского Архиерейского Собора о низложении Филарета, то монахи с песнопениями вынесли Панчука из монастыря и отправили на все четыре стороны. Всякое закрытие православных храмов Филаретом и при Филарете – а их тысячи,– конечно, имело своих мучеников и потерпевших. Когда-нибудь составят фолианты с именами этих защитников храмов Божиих в городах и весях Украины. Любопытно, что Филарет на ниве служения партии и КГБ ни разу не прокололся, нигде и никогда не выступил ни против хрущевских гонений, ни против застойного удушения, ни против последних андроповских арестов священнослужителей. Вот читаешь о митрополите Киевском и Галицком Николае (Ярушевиче): до войны и в Бутырке сидел, и зырянскую ссылку прошел, на фронтах был, расследовал преступления фашистов в рамках Нюрнбергского процесса, деятельно возрождал церковь в послевоенное послабление, но нашел в себе силы противиться хрущевским гонениям – и все против него ополчились: КГБ, ЦК КПСС, Совет по делам религий. Раздавили. Умер в унижении. Конфликтовали с партийной властью и первый «несидевший» патриарх – Алексий II, и нынешний Патриарх Кирилл, и Блаженнейший Митрополит Владимир, и другие высшие иерархи РПЦ, за что их перемещали с кафедр, отправляли в опалу. А Филарет был «як скеля, непорушний». Безукоризненная служба. Последний председатель Совета по делам религий СССР Константин Харчев утверждал, что для партии и советского государства Филарет был самым лучшим архиереем: «Все вопросы, которые мы перед ним ставили на внешней арене, всегда выполнял с блеском. Всегда с честью выкручивался из сложных положений и всегда давал приемлемые для нас результаты. Прекрасный был исполнитель. Мы, в свою очередь, старались четко ставить перед ним задачи, заранее обговаривали, в каких пределах он может действовать. Все сводилось, разумеется, к защите и пропаганде партийной позиции. Ну вы знаете: нет никакого давления на церковь, церковь у нас живет свободно — то есть, простите, бред сивой кобылы». Понимал ли Филарет (а его партийные начальники, тот же Харчев, это прекрасно осознавали), что он 25 лет несет за рубежом в 60-ти странах мира «бред сивой кобылы»? Почему у себя дома на Украине последовательно и жестоко делает прямо противоположное тому, что «несет» за рубежом? Как у него это совмещалось? На этот вопрос тоже находим ответ у всеведущего Харчева. Он говорит, что Филарет не только был связан с КГБ, но КГБ был для него «каноном»: «Канон, только, разумеется, с другим знаком. Там (в Церкви) от апостолов Иисуса Христа и Вселенских соборов, а тут — от госбезопасности. Иначе он никогда бы не смог пробиться к руководящему положению в Русской Православной Церкви». Иными словами Филарет не был священнослужителем, который вынужден был сотрудничать с КГБ, это КГБ в лице Филарета «сотрудничало» с Церковью, вернее, руководило ею. Скажем, наши ныне здравствующие знаменитые писатели, все – бывшие коммунисты, все сотрудничали с КГБ (это было для коммуниста почетной обязанностью), имели проникновенные позывные, типа «Стодоля», но они были писателями, сотрудничавшими со спецслужбами, а не чекистами, пишущими стихи и романы. Да и позывной Филарет себе выбрал не духовный и не литературный, а вполне чекистский – «товарищ Антонов», как «товарищ Сталин», «товарищ Дзержинский». В Церкви Филарет был свой среди чужих. Этой точки зрения придерживался и знаменитый наш митрополит Харьковский Никодим, который рукополагал Филарета в епископы, а потом изгонял его из церковного руководства. Он говорил, что Филарета как «комсомольца заслали в церковь», поскольку человек, хоть немного верующий во Христа, скорее бы пошел на смерть, чем решился принести беду раскола своей Церкви и своему народу. В конце 1990-х был забавный случай. Евгений Марчук, бывший премьер-министр, а до того генерал, зампред украинского КГБ, первый руководитель СБУ,  решил создать партию «народная солидарность». На учредительное собрание, естественно, созвали всех сексотов, в основном – творческую интеллигенцию (Марчук в КГБ возглавлял «пятое», идеологическое управление). Президиум собрания почему-то не обращал внимания на скромненько сидевшего в зале и исправно голосовавшего за учредительные документы М. Денисенко, хотя он был в куколе. Кто-то шепнул председательствующему, и Евгений Кириллович спохватился: «Ах, да. На нашем собрании присутствует…» и начал по слогам зачитывать «Свя-тей-ший Пат-риарх Ки-евский..». Оказывается, главный чекист Украины забыл, что нынче «товарищ Антонов» возглавляет. Впрочем, некоторые утверждают, что Марчук всегда любил по-доброму подшучивать над подчиненными. Георгий Корнеевич Крючков, известный партийный и общественный деятель Украины (был членом ЦК КПСС, депутатом Верховного Совета СССР, а затем – Верховной Рады многих созывов), рассказывал, как однажды, уже в 2000-х, будучи председателем комитета по обороне и безопасности нашего парламента, в день чекиста или разведчика был приглашен в ресторан Дома офицеров на закрытый корпоратив ветеранов спецслужб (КГБ-СБУ). Коммунисты всегда с уважением относились к ветеранам. На вечере человек 50 бойцов невидимого фронта, убеленные сединами, под водочку отмечали свой праздник, вспоминали минувшие дни. С некоторым удивлением он обнаружил там и Михаила Денисенко (Филарета), причем как своего среди своих. Неужели Михаил Антонович до сих ходит согласовывать с братьями-чекистами назначения «пастырей» теперь уже на свои раскольничьи общины? Надо отметить, что в Европе обетованной уже четверть века никто особо не разбирается, служил ли человек в КГБ или просто сотрудничал – всех отправляют на пенсию писать мемуары о подвигах разведчиков, а то и в тюрьму, если деятельность сексота (как нашего «товарища Антонова») ломала судьбы диссидентов. По крайней мере, никто не носится десятилетиями, как с писаной торбой, с престарелым чекистом и его преступными прожектами, и уж тем более не произносит в его честь подобострастные панегирики.

Об одиночестве анафемы

Михаил Антонович в своей речи обрисовал трогательную историю своего одиночества после изгнания из церковного руководства в мае 1992-го года: все украинские епископы, кроме одного викарного, почаевского, от него отвернулись, и он лежал в Феофании, не зная, что делать. Отвернулись не только архиереи, но и все православные епархии, монастыри и приходы Украины. Впрочем, он лежал не на скамейке Ботсада, а в знаменитой номенклатурной больнице, «украинской кремлевке», доступ в которую имели лишь высшее партийно-государственное руководство страны, члены политбюро, министры, генералы. Здесь два года тому умирал Владимир Щербицкий. К тому же миллиарды церковной кассы, особняк на Пушкинской, дача в Плютах, даже знаменитый «лимузин Щербицкого» и т.д. оставались в распоряжении Филарета. А главное – ни его родное КГБ, ни партноменклатура никуда не исчезли. КГБ переименовалось в СБУ, секретари обкомов и райкомов стали главами областных и районных администраций, член Политбюро и верный товарищ по совместной религиозно-атеистической работе Леонид Кравчук стал Президентом Украины. Так что не такой уж Филарет был и несчастный. К тому же на дворе стоял 1992-й год, год социальной катастрофы (Кравчук спалил финансовые сбережения всех и каждого, нищета, купоны, пустые полки, остановка и закрытие производств, волна самоубийств, ужас), а Филарет опочивал в кремлевке. Конечно, Харьковский Архиерейский Собор УПЦ нанес сокрушительный удар не только по тоталитарной системе, но прежде всего по самому Филарету. Ведь он еще в 1990-ом году понял, что в Москве-то его сдадут легко и с потрохами. Как не убеждал он председателя Верховного Совета СССР Анатолия Лукьянова, что Политбюро и вся власть за заслуги перед партией и правительством должные поддержать его, местоблюстителя, на выборах Патриарха, тот лишь разводил руками: у нас уже перестройка и демократия, ни партия, ни КГБ никого проталкивать в патриархи не будут. В результате «основные претенденты» – Филарет и митрополит Питирим (друг семьи президента Горбачева) – проиграли, а выиграли те, кому, действительно, более всего доверял народ Божий – митрополит Алексий (Ридигер) и митрополит Владимир (Сабодан). Тогда-то, чтобы обезопасить себя от «непредсказуемой» Москвы (того и гляди, какие-нибудь отсиденты-правозащитники, типа тех же Адельгейма и Питирима, еще и посадят), он и начал отделительные телодвижения. Филарет полагал, что под крылом украинской партийно-чекисткой мафии ему ничего не угрожает, и он может спокойно, как писал Вячеслав Черновил, «удерживать Церковь в руках единовластной диктатуры». Он верил, что президент Кравчук и голова Верховной Рады Плющ, который заявлял, что «мы не дадим в обиду Михаила Антоновича», а тем более родное КГБ в лице Евгения Марчука не допустят заслуженного изгнания его из церковного руководства. Но Православная Церковь хотела свободы, и, несмотря на тотальный шантаж (советник Кравчука обрывал телефоны у митрополита Никодима, требуя не «трогать Филарета»), украинские архиереи провели Собор в Харькове, сняли Филарета с должности, запретили в священнослужении и избрали нового Предстоятеля – Митрополита Киевского и всея Украины Блаженнейшего Владимира (Сабодана). Против харьковских решений из 18 украинских архиереев выступили лишь двое: сам Филарет и епископ Почаевский Иаков Панчук, хотя он и права голоса не имел, поскольку – викарный. Законность Собора, изгнание Филарета и избрание Митрополита Владимира признали все Поместные Православные Церкви. В своей юбилейной речи Михаил Денисенко говорит, что он допустил ошибку: ему надо было ехать на Собор, переубеждать. Смалодушничал, хотя митрополит Харьковский Никодим, которому Патриарх Алексий благословил провести Собор, звал свое строптивое чадо (он рукополагал Филарета в епископы) принять в нем участие, но тот отвечал угрозами. Хотя что бы это изменило? Церковь очищалась от сталинских хвороб, позора, бесконечных разоблачительных скандалов, связанных с Филаретом и его семейством. Ведь никто не выступил в его защиту, даже приходы Киева. Его не поминали за богослужениями, он, по сути, был живым трупом, который вынесли из церкви, чтобы он своим разложением не отравлял верующим жизнь. Признала законность низложения Филарета и избрания нового Митрополита Киевского и всея Украины Владимира и украинская власть. Сначала Плющ и Кравчук, призабыв, что они уже живут не в тоталитарной УССР, а в демократической державе, выступили с антиконституционными и незаконными заявления, что не признают Харьковского Собора. Какое отношение руководители государства имеют к отделенной от государства Церкви? Если закон или чьи-то права были нарушены, то должны реагировать прокуратура, суд. Но к ним никто не обращался. Кравчук мотивировал тем, что архиереи собрались в Харькове, а не в Киеве, и он ничего об этом не знал. Поэтому Блаженнейший Митрополит Владимир по приезде в Киев первым делом созвал Собор УПЦ в Лавре, в котором участвовали не только все архиереи УПЦ, но духовенство и миряне. Собор подтвердил законность всех решений Харьковского Архиерейского Собора, продемонстрировал власти, что УПЦ законопослушна, действует в правовом поле Церкви и державы, и ничего в ней, кроме переизбрания Предстоятеля, на что верующие и Церковь имели полное право, не произошло. Минюст и Госкомрелигий признали законность решений о смещении старого и избрании нового Предстоятеля УПЦ, признал и президент Кравчук нового Митрополита Киевского и всея Украины Блаженнейшего Владимира. Заметим, что Филарета выгнали из церковного руководства не по политическим мотивам (украиножер, сталинист, кагебист, путчист, аморальщик), о чем два года на всех перекрестках трубили руховцы во главе с Черноволом, нардепы-униаты и что он мог бы оспорить в суде, а по совокупности обоснованных и доказанных на Соборе сугубо церковных преступлений, несовместимых с православным священнослужением. Как то: авторитаризм, образ жизни, несовместимый с монашеством, клятвопреступление, хула и клевета на Православную Церковь, священнодействие в состоянии канонического запрета, узурпация соборной власти, учинение раскола. Эти обвинения Филарет мог бы опровергнуть в суде Церковном, но он в него не обращался, поскольку знал, что они справедливые.