Келья свят. Иоанна Златоуста Иверского монастыря, Белозерка
На земле Иверского монастыря, рядом с кельей свят. Николая, названной «Белозёркой», находится келья свят. Иоанна Златоустаго. Эта обитель считается одной из древних. Год основания её неизвестен, но, по некоторым данным она имела более, чем шестисотлетнюю, историю. До печальных событий келья 1821 года принадлежала грекам. После запустения Афона перешла в русские руки. Путеводитель Павловского сообщает, что первым настоятелем был Арсений [ 111 ]. В жизнеописании этого великого старца говорится: «И оставили скит и келью, и взяли келью уединённую, от скита один час ходьбы и от Иверского монастыря один час, на холме, в самой непроходимой пустыне, во имя Святого Иоанна Златоуста. Прежде это была великая келья, но во время смущения до основания почти разорена. Они её устроили только в малом виде, и церковь освятили, и две кельи приделали». И в другом месте: «но русские братия, жившие близ Кареи и на Капсале, весьма скорбели, что удалился от них отец их». Речь и идёт о том времени, когда старец перешёл в скит Лак по смерти своего ученика — о. Николая [ 112 ]. Это косвенно подтверждается в новой книге Пантелеймонова монастыря «Великая стража» [ 113 ]. Таким образом, можно с уверенностью сказать, что в этой келье совершал свои подвиги великий старец. На рубеже 20 века в ней подвизалось братство из 26 человек, возглавляемое схимонахом Константином Семерниковым, который был четвёртым русским старцем этой кельи и также находился в списке неблагонадёжных монахов.
О. Константин (Конон Вуколович Семерников) происходил из донских казаков, родился в 1842 году в станице Кочетовской. Двадцать лет, с 1861 по 1881 год, провёл на военной службе, участвовал в усмирении польского восстания в 1863 году и в русско-турецкой войне 1877-78 гг. Он был среди храбрецов, переплывших на лошадях разлившийся на 14 вёрст Дунай и занявших турецкий берег около Мошка (по другим сведениям Мичина). После взятия Плевны ему было поручено в составе конвоя сопровождать прославившегося своею храбростью пленённого Осман-пашу. О. Константин был награждён несколькими орденами и медалями и свидетельством, выданным по высочайшему повелению, что давало ему особые привилегии на государственной и военной службе. Но война окончилась, а государственная служба не привлекала о. Константина. Он едет на Афон и принимает постриг в келье преподобных Петра и Онуфрия Иверского монастыря. В 1887 году он становится настоятелем кельи свят. Иоанна Златоуста. Все свои денежные средства он употребил на устройство этой обители. Но на этом не оканчивается славный путь бывшего солдата. Начинается Русско-японская война, о. Константин организует из монахов санитарный отряд количеством 53 человека и с разрешения Красного Креста помогает русским воинам на поле брани. Его заслуги высоко оценивает Царь. Его награждают медалью на Георгиевской ленте. Впоследствии он удостаивается быть принятым Его Величеством. Государь Император награждает о. Константина золотым наперсным Крестом из своего кабинета [ 114 ]. Интересно, что и Священный Синод, относивший не так давно о. Константина к неблагонадёжным лицам, награждает его благословенной грамотой.
Вот что пишет газета «Русское Государство» №84 от 22 апреля 1906 года: «Их Величествам Государю Императору и Государыне Императрице Александре Феодоровне, в Царском Селе, в Александровском дворце, имел счастие представляться настоятель обители св. Иоанна Златоуста на Св. Горе Афоне, действительный пожизненный член российского общества Красного Креста, схимонах Константин Семерников, организатор афонской монашеской охотничей санитарной дружины.
Схимонах Константин действовал со своим отрядом иноков при отряде Имени Ея Величества Государыни Императрицы Марии Феодоровны Георгиевской общины сестёр милосердия. При приёме Государь император изволил благодарить в лице схимонаха Константина и всех остальных монахов обители, отправившихся в минувшую войну на театр военных действий в качестве санитаров. Схимонах Константин удостоился счастия лицезреть Августейших Детей Их Императорских Величеств: Наследника Цесаревича и Великого Князя Алексея Николаевича и Великих Княжён Ольгу Николаевну, Татьяну Николаевну, Марию Николаевну и Анастасию Николаевну».
Но даже это вызывает насмешку со стороны церковных либералов, чувствуется презрительное отношение к верноподданническим чувствам русских келиотов. Поэтому профессор Дмитриевский называет посещение о. Константином царской семьи «приключениями в Царском селе», которые безусловно дадут новые возможности для составления просительных писем.
Обстановка в келье более соответствовала идеалу монашеской жизни, чем во многих других прославленных обителях. Вот что пишет паломник, посетивший келью в 1909 году и написавший статью в журнал «Монастырь» под псевдонимом «Россиянин»: «…Жизнь в афонских обителях неизмеримо лучше, чем в Российских монастырях. Лучше не материальным или роскошью, но сплочённее, братски душевней, без обид, без подозрений, а именно, как живут люди одушевлённые одной и той же идеей, не стараясь приносить друг другу вред, а наоборот, принося пользу и себе, и друг другу, и всему братству кельи» [ 115 ]. Такие строки пишет автор именно после посещения этой кельи и беседы с наместником — иеромонахом Симеоном.
В 1909 он участвует в первом иноческом съезде в России. Упоминается о. Константин в описании этого съезда среди депутатов с правом совещательного голоса, и его можно найти на фотографии участников съезда. О. Константин фактически был единственным представителем афонского монашества на этом съезде, если не считать архимандрита Иерона, настоятеля Ново-Афонского Симоно-Кананитского монастыря. Но в дебатах ни на съезде, ни вокруг съезда, в которых часто принимали участие люди, плохо знающие истинную монашескую жизнь, или, по крайней мере, не прошедшие высшую школу афонского монашества, о. Константин не участвовал [ 116 ].
26 Августа 1913 года о. Константин переселился в обители вечные, скончавшись в больнице Андреевского скита [ 117 ]. “Когда процессия поровнялась с карейской беседкой, в нашей обители царский колокол гудел редкими протяжными и скорбными волнами, своим мелодичным звуком давая знать о приближении тела того, кому он был пожалован и вместе с тем напоминал как бы гласом трубы Божией о нашей скоропреходящей жизни”, — так описывается прощание со старцем в книге “Последние дни жизни, кончина и погребение старца схимонаха о. Константина (Семерникова), настоятеля обители-келлии св. Иоанна Златоуста”.
Обитель была известна своим чудотворным источником, который по преданию открылся в 17 веке в день храмового праздника свят. Иоанна Златоуста. Ранее в обители имелось 15 частиц мощей и 5 древних икон: Спасителя, Божией Матери (Иверская), св. Иоанна Предтечи и всех святых.
Ныне прямо рядом с кельей пролегает автомобильная дорога из Кареи в Иверский монастырь. От Кареи идти не более 15 минут. С дороги хорошо видны развалины обновлённого в 1900 году храма. Храм и один корпус кельи погибли во время пожара, то ли в период второй мировой войны, то ли позже — при одном из последних хозяев кельи. Но нынешний хозяин, о. Михаил, сохранил оставшиеся от русских монахов книги и иконы. Стены кельи украшают портреты русского старца Константина, к которому о. Михаил относится с великим почтением и благоговением. Он сохранил также главу старца — всё, что уцелело от костницы. На втором этаже уцелевшего корпуса им создан небольшой домовой храм. В иконостасе русские иконы, которые удалось спасти от огня. С террасы открывается замечательный вид на вершину Афона, которым раньше восхищались многие русские паломники, посещавшие келью. Старец всё ремонтирует за счёт собственных средств и отказывается от европейской помощи.
|
