Морфино - место где бесы вечером собираются перед ночным нападением на монахов... Посещение запрещено.
Латинская обитель Морфино на Афоне
Во времена Крестовых походов нигде так не зверствовали латиняне, как на Афоне. Они понимали, что здесь есть только непримиримые враги — подлинные исповедники Православия. Почти в каждом монастыре осталась память о сожженых латинянами монахах. Возможно, кто-то сейчас не видит большой разницы в Западном и Восточном обряде. Действительно, их объеденил мощный стимул - оба обряда неудержимо хотят быть богатыми, все остальное оказывается предметом торга.
Однако интересно то, что отношение к папской ереси на Святой Горе до сих пор такое же непримиримое, как было 1000 лет назад, потому что оно подписано отеческой кровью целых братств. Если для Восточной Церкви было важно подписал ли свт. Марк Ефесский Унию или нет, то для афонцев разделение Церквей было раз и навсегда подписано гораздо раньше, во времена Крестовых походов, - кровью Отцов.
Именно поэтому Отцы-святогорцы постарались изгладить память о том, что на Афоне был латинский монастырь — православное амальфитанское аббатство Морфону. Амальфитания - область с центром Южной Италии, а город Амальфи известнен своим собором 937 года. Конечно, в эпоху Крестовых походов аббатство исповедало веру и было уничтожено, как и все прочие. Вероятнее все это произошло после IV Крестового похода.
Предлагаем небольшое исследование о нем архим. Антонина (Капустина), текст сокращенный и исправленный нами.
Морфино сейчас - запретное место, - место где, по преданию, бесы вечером собираются на совет перед ночным нападением на монахов. Посещение запрещено. Что же - это очень символично... - Святая Гора Афон
Вскоре изгладились впечатления обеих горних обителей. Мы въехали в глухую пустыню. Дорога наша направлялась вес к 1017, или, точнее, юго-востоку, идя косогором под навесом громадных высей Афона. Мы пересекли много оврагов, глухо поросших лесом и совершенно необитаемых, пока спустились к морю в месте, преисполненном дивной красоты и восторгающего дух величия. Здесь от самого гребня афонского спускается к морю сперва ущельем, потом удольем, наконец, широкою лщиною убранная богатейшей растительностью покатость.
Посереди ее над самым морем стоит высокий конический холм, от подошвы до верха поросший деревьями и увенчанный башнею с остатками других развалин. Место это называется теперь Морфину, а было некогдаобителью православного братства латинского — амальфитанского. О, как трепетало сердце при воспоминании, или, -точнее, - воображении сего минувшего братства народов Востока и Запада!
Я под двумя актами (985 и 1169 г.) видел вместе с греческими, грузинскою и славянскою подписями и подпись латинскую. Под первым актом подписались двое монахов, т. с. Лавры св. Афанасия — латиниян. Под вторым подписался уже самостоятельный игумен Киновии амальфийцев, не различаемый хорошо по имени, — по-видимому, Иоанн. Под упомянутым выше филофеевским актом также есть подпись игумена амальфийцев монаха Витона — по греч. переводу (Витсой), которого прот Святой Горы ставит вторым после себя и называет - Евлабестатос (Благоговейнейшим) - - первое место предоставляя игумену великой Лавры, которого величает - Тимиотату (честнейший)- прим. Святая Гора Афон.
Не думаю, чтобы это были официальные титла тогдашнего времени, еще менее — чтобы в них содержался какой-нибудь намек на догматическую разность обителей. Благоговейнейшим может быть (и даже — должен быть) инок, и в особенности — игумен.
Когда устроилась эта святогорская латинская Киновия, когда и зачем перестала быть, и наконец, в каком месте была? Было бы весьма любопытно узнать все это. Из упомянутых актов видно только то, что она существовала между 1070 и 1169 годами.
Говорливый Плака не мог бы умолчать о предмете, долженствовавшем занимать его не менее, чем нас, если бы в его время Морфину толковалось так же, как толкуется теперь. Думается, что в эпоху крестоносцев аббатство неизбежно должно было стать в ложное положение на Св. Горе, и — или само собою уничтожилось, или было уничтожено.
На минуту, можно сказать, блеснул этот светлый призрак единения народностей на поприще подвига, озаривши одну из прекрасных страниц афонского монашества, и исчез, к сожалению, всякой христолюбивой души. Навсегда ли? Ужели не возвратится опять вожделенный день, в который на одном и том же святогорском акте подпишутся црковник, и грузинец, и валах, и араб, и почему бы не копт, не армянин, не турок наконец?
Говорю: святогорском акте; потому что Святая Гора Афон есть самое средоточное место православного мира— наилучшее и наиудобиейшее для сплетения подвижнического венца из разных народностей, - в украшение давно ожидающей его невесты Христовой. Знаю все возражения и вижу все затруднения, но не теряю сладкой надежды, что православная Церковь откажется некогда от народных монополий, сознает себя одним семейством Христовым и перестанет делиться. Гражданского майората в ней не может быть — потому что у нее нет владения па земле, потому что жительство се на небесех есть.
Много и долго можно говорить на Св. Горе о Св. Горе для Св. Горы, но пусть и говорят многие!
Паломник наш, находясь в Морфину, упомянул о горнем некоем ските, находящемся неподалеку отсюда иод самою стремниною хребта, о коем обещался поговорить «широчае в своем месте». Точно так же поступил и «Путеводитель» паломников нашего времени. Они оба разумели скит, во время Барского называвшийся болгарским и стоявший в совершенном запустении, а теперь населенный молдаванами и известный под именем -Лакка, т.е. ямы.
Желал бы подражать им и я — упомянув теперь о сказанном ските, отослать читателя к будущим страницам, где он встретит подробное описание места, уже самым именем своим привлекающего к себе его внимание. Но так как будущего еще нет, то я и не знаю, как сделать это, — тем более что не знаю, буду ли иметь повод говорить о ските впоследствии.
|
