Верою исцеляюсь
Главная » 2013 Октябрь 17 » О НЕОБХОДИМОСТИ СКОРБЕЙ
16:09 О НЕОБХОДИМОСТИ СКОРБЕЙ | |
 Иосиф Ватопедский О НЕОБХОДИМОСТИ СКОРБЕЙ «Отречемся, сколько силы есть от удовольствий настоящей жизни и от страха при-скорбностей ея, и всеконечно избавимся от всякого страстного помысла и от всякой злокозненности демонской. Ибо ради удовольствия любим мы страсти, и по причине прискорбности бегаем добродетели»1. Человеческая жизнь без Бога — это жестокая борьба, безумная и бесцельная, с трагическим концом. Жертвой всей этой трагедии становится несчастный человек. Он безжалостно влачится орудиями боли и страха до конца, до самой смерти, которая окончательно отделяет его от Бога, вечной жизни и счастья. Если бы человеколюбец Бог не положил предел — смерть — постоянному развитию зла, не было бы в веках более несчастного создания, чем человек. Радостное благовестие — Слово стало плотию (Ин. 1, 14) — спасло нас от этого бедственного состояния и превратило орудия смерти в благотворные источники жизни и счастья. «Человеколюбивый Бог для того соделался человеком, чтобы человеческое естество (то есть всех людей) собрать к Себе, и остановить его от падкости на зло; по коей оно само на себя разделяется, и само против себя восстает, никакой не имея остановки, по причине непостоянной подвижности (изменчивости) расположения в отношении к другим»2. Здесь богомудрый отец, будучи прекрасным аналитиком, отмечает изменчивость нашей природы и то, что она находится в состоянии бунта против себя и окружающего мира. Безусловно, в этом нет сомнений, и каждый познал это на собственном опыте. Но откуда могло возникнуть такое непостоянство и какова его природа?
Все началось с трагического падения человека. В первозданном мире все было сотворено хорошо весьма (Быт. 1, 31), и жизнь творений текла ровно и спокойно. Желание независимости повернуло течение этой жизни вспять, началось движение против естества, бунт природы против самой себя и вселенной. Естественное движение и служение человека, как душевно-телесной сущности, имело гармонию с окружающим миром и внутреннюю гармонию душевных и телесных сил. Но падение перевернуло и извратило естественный порядок вещей. И поскольку человек отпал от жизни, от Бога, он подчинился смерти и тлению, и таким образом были приведены в действие орудия смерти. Павшим праотцам было сказано: в болезни будешь рождать детей и в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят (Быт. 3, 16, 19). Наказание за преслушание осуществилось в полной мере. Богоподобную радость и наслаждение сменили скорбь и боль, на место жизни пришла смерть. Но разве это справедливо, что смерть и разрушение одержали победу над земным творением, и особенно над человеком, который был создан по образу и подобию Божию? Ответ на этот вопрос мы находим в бого-дохновенных творениях наших отцов, которых Дух Святый ввел в глубины тайн Божиих и открыл им, как Бог управляет Своим творением. Бог, всесовершенная Любовь, от полноты Своего Божественного совершенства и премудрости создал природу, мир, вселенную, сотворил их из ничего, свободным хотением. Это «из ничего» имеет великий смысл. Оно означает, что все сотворено как бы «из Бога», и значит, абсолютно зависимо от Него. Ни одно создание Божие не может существовать самостоятельно. Все было сотворено хорошо весьма, все находилось в гармоничном движении, согласно установленным законам Своего Творца. Но, как мы упоминали выше, трагическое падение человека вызвало переворот и разрушило правильный порядок жизни. В духовном смысле падение явилось оскорблением Бога и восстанием против правды Божией. Правдой Божией мы называем здесь совершенство всего творения, созданного по любви и премудрости Божией. Все устроение мира, будучи благим, имело в себе как результат и следствие порядок и гармонию, которую мы справедливо назвали правдой творения. Восстание человека против Бога, его своеволие не могло уязвить правду беспредельного и неизменяемого Творца, но ранило правду творения, родственного человеку, и так нарушились гармоничные законы и логосы1 всего тварного мира. Этот бунт человека против своего естества, которое Бог сотворил хорошо весьма, явился бедствием для всего мира. Эта ошибка повлекла за собой наказание, кару, которую всеблагое человеколюбие Божие превратило в благодеяние. Однако наказание, которое обрушилось на человека за нарушение закона и своеволие, происходило не от правды Божией, ибо она не уязвилась, но от правды творения, равновесие которого человек поколебал, не сохранив хорошо весьма созданный мир. Насильственно нарушенные законы творения лишились совершенства и стали действовать неправильно, они запутали в этом беспорядке и человека, обрекая его на муки и страдания. Наказанием, которое наложила ураненная правда творения, стала смерть со всеми ее орудиями. И осуждение длилось бы вечно, если бы не вмешалось Божественное человеколюбие и не претворило бы этот яд в лекарство. Вот что говорит, слово в слово, великий Максим Исповедник: «Изначала похищенные прелестью наслаждения, мы предпочли смерть подлинно сущей жизни. И поэтому мы с благодарением несем телесный труд, умерщвляющий это наслаждение, чтобы, самой кончиной его упразднив вместе с ним и смерть, получить обратно вернувшуюся к нам жизнь, [некогда] проданную наслаждению, а [теперь] выкупленную малыми трудами плоти»2. Итак, согласно мнению наших отцов, наказание человека явилось не карой, но подходящим врачевством для нашей раны, изобретенным человеколюбивым домостроительством Божиим. Об этом свидетельствует и другой светильник нашей Церкви святой Николай Кава-сила: «Потому вслед за грехом допустил Бог смерть и скорбь, что не столько наказание налагал на согрешившего, сколько предлагал врачевство заболевшему»3. Видя такой Промысл нашего всеблагаго Бога, мы можем лишь воскликнуть вместе с Павлом: О, бездна богатства и премудрости и ведения Божия! Как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его! (Рим. 11, 33) Последним естественным следствием Адамова падения и величайшим его наказанием стала смерть. Едва только она явилась в человеческой истории, как Бог, от Которого зависит все, мгновенно и окончательно изменил ее природу. Поскольку человек был облечен в одежды тления, над ним стала господствовать смерть как наказание. Тогда Бог премудро обратил смерть, которая есть следствие греха, против биологической жизни, чтобы смерть губила не самого человека, но тление, которое его облекает. «Бог Слово, Который сотворил человеческое естество, не заложил в нем ни удовольствия, ни скорби в чувстве, но дал некую умную тягу к удовольствию, посредством которой мы можем им наслаждаться необъяснимым образом. Эту тягу, это естественное влечение ума к Богу, человек, едва только появившись на свет, предал чувству и приобрел, по этому первому движению, противоестественное наслаждение. Тогда Бог, заботясь о нашем спасении, поставил рядом с наслаждением скорбь как наказательную силу, вместе с которой мудро укоренил внутри нашей телесной природы закон смерти, чтобы обуздать безрассудные и противоестественные влечения ума к чувственным вещам»4. Бог для наказания и уврачевания всякого вожделенного удовольствия вложил в человеческое естество нежеланное страдание и смерть. От неразумного наслаждения, предпочитаемого человеческой природой, родилась, как справедливо сказано, подобная ему скорбь с бесчисленными бедами, которые совокупно производят смерть, она же, в свою очередь, совершенно уничтожает наслаждение. Здесь есть одна тонкость, как замечают любомудрые отцы. Вышеупомянутая борьба скорби и всех ее спутников против наслаждения умерщвляет лишь его чувственную сторону, которая приводится в действие внешними чувствами, но не упраздняет его духовную сущность, ибо существует духовное наслаждение от Божественных даров и Божественного эроса. Итак, цель вольных скорбей, которые образуют крест человека, а также и невольных,— отнимать наслаждение и подавлять его активное влияние. Согласно духовному закону, такой мерой человек оплачивает каждый свой долг. В жизни мы обычно встречаем два результата человеческой деятельности — наслаждение или скорбь. За наслаждением, которое предпочитает и к которому стремится злое произволение человека, всегда следует скорбь. Каждое нарушение закона и всякий грех совершается ради некого услаждения, то есть удовольствия; это удовольствие уменьшается или прогоняется добровольным покаянием и злостраданием или же всевозможными скорбями, которые попускает Промысл Божий1. Святой Максим говорит: «Если придет на тебя нечаянное искушение, не вини того, чрез кого оно пришло, а ищи, для чего оно пришло; и обретешь исправление. Ибо чрез него ли, или чрез другого кого, но ты имел испить горечь из чаши судеб Божиих»2. Согласно нашим отцам, причинами всех возмущений и скорбей, которые случаются в нашей жизни, являются искушения. Иногда они приносят печаль, в другой раз вызывают волнение, а бывает, причиняют и телесные скорби. В зависимости от страстей, которые господствуют в душе, Бог-Исцелитель подает соответствующее лекарство. Изочту их, и паче песка умножатся (Пс. 138, 18),— говорит Давид. Одним попускаются Богом искушения, чтобы изгладились прежние грехи, другим — впрок, чтобы предотвратить будущие ошибки. Бывают, конечно, и такие искушения, которые попускаются для испытания, чтобы стала явной сила добродетели и освящения великих подвижников к назиданию и укреплению Церкви, как это было с праведным Иовом. Если же нет повода, мерзкие демоны не могут затеять смуту, от которой происходит невидимая брань. Основной повод, из-за которого они обычно нас атакуют,— это страсти, которые находятся в душе человека. Эти страсти суть лукавые привычки, которые от нерадения и себялюбия приобрел человек. Коварные демоны, следящие за требованиями этих страстей, которые жаждут удовлетворения, приносят уму лукавые помыслы и принуждают его к согласию. Когда же добьются согласия ума, принуждают плененного человека к совершению греха на деле, и тот уже почти не может противостоять. Что такое страсть? Страсть — это неразумное устремление души за пределы естественного, особенно ради чувственных вещей. Злоба также есть порочное направление помыслов, за которым следует неправильное употребление вещей, злоупотребление и себялюбие. Некоторые убеждены, что не было бы в мире зла, если бы не было некой внешней силы, которая бы нас тянула к нему. Но отцы учат, что зло есть не что иное, как небрежение естественных сил ума. Орудием против этого небрежения служит хранение ума и контроль над греховными помыслами, чтобы человек не был вовлечен в совершение греха на деле. Одним словом, если естественные силы нашего ума подчинятся Божественному слову и будут контролировать в нас неразумную часть души3, тогда не будет в мире ни зла, ни силы, которая влечет к нему. В Писании мы видим, что первый человек вместо удовлетворения духовного и созерцательного чувства к Богу и божественного устремления предпочел удовлетворение своего чувственного желания, и так появилось существующее в чувстве наслаждение, от которого произошли скорбь и смерть. Тогда, чтобы зло не соделалось бессмертным, человеколюбие Божие определило злострадание необходимым правилом человеческой жизни, и для этого правила нет исключений. В чем здесь премудрость? В том, чтобы добровольно нести свой крест. Отсюда проистекают два добра, одно больше другого. Первое добро — это добровольное послушание в злострадании, которое показывает наше христианское исповедничест-во, которое мы пообещали в крещении. «Обет креста и смерти»1 — в этом весь смысл нашей веры и крещения. Второе добро заключается в том, что мы приобретаем как бы некую «платежную единицу», с помощью которой «погашаем» ведомые и неведомые долги. Великий Максим говорит: «Если непременно должно мучиться, вследствие примешанного праотцем к [человеческому] естеству наслаждения, то перенесем мужественно временные страдания, притупляющие в нас жало наслаждения и освобождающие нас от вечных мук, которые оно влечет»2. Если все святые, согласно апостолу Павлу (см.: 2 Кор. 1, 6 и др.), были научены страданиями, то возблагодарим Бога и мы, когда нас научают вместе с ними, чтобы мы удостоились иметь часть во славе их, ибо Господь, кого любит, того наказывает; бьет же всякого сына, которого принимает (Евр. 12, 6). Кроме того, человеколюбие Господа выражается в том, что Он и Сам соблаговолил подчиниться закону злострадания для нашего утешения, ибо Он не принуждался Своим естеством ни к скорби, ни к смерти, как мы, поскольку рождение Его по плоти не было, как наше, соединено с наслаждением и страстью. Он стал причастником наших страданий через Свои страсти на Кресте, и теперь мы, имея в Нем пример нашего спасения, превращаем закон нашего естественного злострадания в любочестие, так как подражаем ради нас пострадавшему и распятому Спасителю, и оскорбление становится для нас досточтимой наградой. Есть один мудрый способ для успеха на нашем подвижническом поприще. Когда кто-либо возжелает истинной жизни, он познаёт, что каждая скорбь, вольная или невольная, становится смертью для матери всех зол — наслаждения, и так принимает с благодарением всякое жестокое нападение невольных искушений. Терпением он превращает скорби в легкие и ровные пути, безошибочно ведущие в жизнь вечную. В период моей жизни с нашим приснопамятным Старцем я допустил некую погрешность по неведению, и он наложил на меня епитимию — пройти пешком утомительный и длинный путь. Когда я его спросил, какова цель этой епитимии, он с печалью ответил мне: «Вместе с покаянием необходимо понести и деятельное злострадание, для того чтобы загладить вину, иначе на нас обрушится по Промыслу Божию невольное наказание и, возможно, оно будет гораздо тяжелее и больнее, поэтому мы предотвращаем его вольным удвоенным покаянием, и так устанавливается равновесие». Старец всегда раскрывал нам до тонкостей смысл духовного закона и так называемого воздаяния, посредством которых осуществляется правда Божия по Его беспредельному человеколюбию. Взаимосвязь и переплетение событий убеждают нас, что нет ничего случайного в нашей жизни, и значит, все ежедневные искушения происходят по Божественному домостроительству, чтобы нам причинить злострадание, которое дает возможность деятельно доказать свое покаяние. Вообще, испытания, по мнению святых отцов,— это результаты наших собственных нарушений закона, или нынешних, или прошлых, а иногда даже тех, которые могут случиться в будущем и которые Бог по Своему человеколюбию предотвращает ради нашего спасения. Также постигают искушения и благочестиво живущих, не имеющих скрытой вины, и это подтверждается словом Писания: Многи скорби праведным (Пс. 33, 20), и желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы (2 Тим. 3, 12). Ибо в зло-страдании заключается смысл креста, который Господь наказывает нам нести, как это делали и все святые. Если человек безропотно переносит различные скорби, которые с ним случаются, то это помогает ему всегда иметь память Божию. Его терпение питает память Божию, и так исполняется заповедь апостола Павла: Непрестанно молитесь (1 Фес. 5, 17). Память Божия рождается в объятиях злострадания, которое попускается для хранения Божественных заповедей. Тот, кто теряет память Божию, непременно обращается к сластолюбию и старается найти утешение во внешних развлечениях. Человек, который не познал сладости Божественной благодати, ищет утешения среди чувственных удовольствий и комфортной обстановки. А эта его тяга к удовольствиям вызывает противодействие, то есть злострадание и скорби. Напротив, тот, кто возлюбит Бога и охотно подчинится Божественной воле, получит как награду посещение Божественной благодати, которая восполнит все недостающее и покроет нашу нищету, ибо эта благодать становится всем для всех (ср.: 1 Кор. 9, 22): для жаждущих — питием, для алчущих — пищей, для нагих — одеянием, для неведущих — вразумлением, для опутанных страстями — свободой и воскресением. В человеческой жизни мы сталкиваемся с одной странностью. Повсюду приходится слышать об огорчениях, разочарованиях, скорбях, болезнях, и вот что вызывает недоумение: почему люди не ищут Божественного утешения, ведь оно так очевидно? Пришествие Бога Слова разрешило все проблемы и даровало нам с избытком удовлетворение всех наших потребностей. Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас... ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко (Мф. 11, 28, 30). Признак духовного знания — когда человек долготерпит в находящих скорбях и при этом никого не винит, даже если ему известны вызвавшие их причины. Когда мы так поступаем, то становимся подражателями нашего Спасителя Христа, Который молился за распинавших Его: Отче! прости им, ибо не знают, что делают (Лк. 23, 34). Многие из нас считают заповеди покушением на свою личную свободу и обвиняют Бога в том, что Он предъявляет какие-то требования! Но давайте посмотрим, каковы эти требования? Тот, кто воздерживается, становится свободным от неумеренности. Бедный освобождается от корыстолюбия, умиротворенный — от суеты, целомудренный — от сластолюбия, девственный — от блуда, нестяжательный — от сребролюбия, кроткий — от гнева, смиренный — от тщеславия, послушный — от сварливости, прямодушный — от лицемерия, исповедник — от предательства, мученик — от идолопоклонства. Итак, каждая добродетель, которая возделывается до смерти, является опровержением соответствующего ей зла и греха, и в этом заключается долг нашего разумного естества. В чем же здесь нарушение свободы? И даже Царство Небесное нельзя назвать наградой за добродетели, поскольку исполнение заповедей — наш естественный долг, а Царство Небесное — дар Божий. Старец Иосиф Ватопедский. Афонское свидетельство. | |
|
| |
| Всего комментариев: 0 | |
