Первые концлагеря Талергоф и Терезин
«На стенах грязных грязи пятно.
Колючая проволока. Окно.
30 тысяч уснувших навеки.
Однажды проснутся они и увидят
Собственной крови реки..»
(Гануш Гахенбург, отрывок из стихотворения «Терезин»)
Несмотря на всю ее жестокость, Первая мировая война в представлении большинства европейцев считается последней страницей в истории рыцарского поведения воюющих сторон. До известной степени, это действительно так, но только до известной степени. Рыцарское отношение к побежденному врагу и к врагу-победителю не было редкостью.
Безотносительно того, какие эмблемы несли они на своих крыльях, неизменно придерживались неписаного кодекса чести первые в истории человечества воздушные бойцы. Далеко не все немецкие подводники без предупреждения топили санитарные транспорты и пассажирские пароходы. В отличие от эпохи Адольфа Гитлера, даже русские пленные в весьма небогатой продовольствием Германии не обрекались на голодную смерть.
Но есть в военной летописи германских империй некая страница, содержание которой не подлежало огласке во время войны. В силу идеологических обстоятельств, она не получила огласки по завершении боевых действий. Это история первых в истории человечества лагерей смерти - австрийских концентрационных лагерей Талергоф и Терезин.
Считается, что западная историческая наука, в отличие от ее советского аналога, творится в отсутствие тяжелого идеологического гнета. Но в эпоху нешуточных идеологических войн не бывает сторон свободных от идеологической нагрузки. Именно поэтому не только в Советском Союзе, но и в так называемом «свободном мире», некоторые эпизоды истории становятся известными, о них много говорят и пишут, ученые посвящают им свои труды, режиссеры снимают о них фильмы, журналисты делают передачи. Но есть немало белых пятен, есть целые эпохи, о которых по тем или иным причинам стараются не вспоминать и не говорить. Так, на слуху у нас события 1937 года, но мало кто слышал о геноциде русского народа, имевшем место в период гражданской войны и в 20-е годы 20 века. Мы много знаем о ГУЛАГе и о немецких концлагерях, а вот о первых в истории человечества концентрационных лагерях Талергоф и Терезин, в которых власти Австро-Венгрии уничтожали русское население Буковины, Галиции и Угорской Руси, широким слоям общественности неизвестно ничего. Людей в этих лагерях уничтожали только за то, что они не желали писаться украинцами и переходить под опеку Ватикана.
Во время Первой мировой войны и прямо перед ее началом в Австро-Венгрии были уничтожены десятки тысяч русских людей. Это была этническая чистка, проведенная австрийскими властями при содействии местных польских администраций, и при полном одобрении со стороны Германии. Тысячи людей были расстреляны, повешены, заколоты штыками и уморены голодом, десятки тысяч перемещены в концлагеря Талергоф и Терезин, сотни тысяч стали беженцами. Почему же произошла эта трагедия? Что стало ее причиной? И от чего мы никогда не слышали об этих страшных событий ни в школе, ни институте, ни по телевидению?
Брестская уния
Прикарпатские земли со времен Киевской Руси всегда были частью большого и единого мира. Еще при князе Владимире юго-западные княжества назывались Червонной Русью. После бури, пришедшей с Востока, эти русские территории попали под власть поляков и венгров. Галицкая Русь стала провинцией Польского Королевства, а Русь Угорская вошла в состав Венгерского государства. Положение русских людей под властью чужеземцев было непростым.
Есть очень страшный мрачный период, который связан с заключением так называемой Брестской унии. В самом конце 16-го века Речь Посполитая и католические власти польско-католического государства, которое тогда называлось Речь Посполитая, при участии иезуитов и по благословлению Римского Папы навязывают населению православной южной Руси так называемую унию. Уния предполагала, прежде всего, отказ от православной веры, православной церкви, она предполагала сохранить внешнюю обрядовую сторону православия при полном подчинении Римской Католической Церкви и Польше, то есть ополячивание населения, и превращение населения в католиков. Она имела двойной гнет и двойную тяжесть, все это в конечном итоге привело к страшной катастрофе. На протяжении столетий православное русское население находилось под страшным гонением. Храмы православные были закрыты, православное священство полностью изгонялось, епископов православных преследовали как государственных преступников. Православие считалось холопской верой, которая была после брестской унии запрещена. Были гонения, напоминающие гонения в Римской Империи ранних христиан. Достаточно сказать, что запрещались крещения, запрещалось отпевать православных, запрещалось причащать даже тяжелобольных. Православных хоронили без отпевания за городом и, несмотря на многочисленные протесты, которые выражались и на сеймах польских, ничего не менялось. Православные считались людьми не то что второго сорта, а просто государственными преступниками, которых следовало уничтожать.
Русские под гнетом Австро-Венгрии
Последующая судьба Прикарпатской Руси в силу недальновидности дипломатии Екатерины II оказалась связана с Австрией, которой отошла Галичина по первому разделу Польши 1772 года. Буковина перешла под управление венского кабинета в 1774 году. Угорская Русь досталась Австрии еще раньше, как составная часть Венгрии после разгрома венгерского государства турками. После вхождения в состав Австро-Венгрии поначалу положение русских улучшилось, поскольку австрийские власти были вынуждены в силу многонационального состава империи строить свою политику на межэтнических противоречиях. Австрийцы решили использовать русских против поляков, были открыты львовская семинария и львовский университет с преподаванием на русском языке. Но период русского возрождения длился недолго, из-за осложнений между Веной и Петербургом русское население попало под подозрение. Власти Австро-Венгрии очень боялись, что русские люди, жившие на своей исконно русской земле, воссоединятся с набирающей мощь Российской Империей.
«Кто не испугается того, что русский генерал Тутолмин поясняет в своем универсале 1795 года по поводу занятия Холма, Белза и Луцка, что эти города были когда-то составной частью древнего русского государства… А что было бы, если бы русскому кабинету вздумалось утверждать, что Галиция есть собственно русская провинция». (из работы немецкого историка Энгеля)
При этом следует отметить, что русские, жившие на своих родных землях под австро-венгро польским владычеством, действительно никогда не оставляли надежды на воссоединение с Россией.
«Несмотря на долгие годы неволи, религиозной экспансии и национального угнетения, русские Прикарпатской Руси старались сохранить свою этническую самоидентификацию, свою природную рускость…» (из статьи М. Смолина Украинская «Русь подъяремная», Русская Галиция и «мазепинство»)
В 19 веке в Австро-Венгрии активизировалось движение русского возрождения, его лидеры боролись за право русского народа говорить и писать на русском языке. Австрийская администрация и поляки, напротив, старались навязать русским латинский алфавит и пресловутую кулишовку.
«Борьба велась вокруг русского литературного языка. Так называемая «старорусская» партия стремилась приблизить галицко-русское наречие к русскому литературному языку, а украинофильская хотела сблизить народный язык с польским». (из статьи М. Смолина Украинская «Русь подъяремная», Русская Галиция и «мазепинство»)
Австрийские власти изо всех сил пытались насаждать украинский сепаратизм, русским людям вбивалось в голову мысль, что они не русские, а украинцы и, что Россия и русские им, украинцам, враги. Так что, борьба шла не за язык, а за национальное самосознание.
«… анализ наследия деятелей русского движения говорит, что спор о языке был лишь маленькой вершиной огромного айсберга. Главным был вопрос – единая Русь «от Карпат до Камчатки» или Украина, враждебная «Московии»». (Н.М. Пашаева «Очерки истории русского движения в Галичине XIX-XX вв.»)
Поляки и австрийцы, старавшиеся изо всех сил заставить русских людей считать себя украинцами, решили навязать вместо русского языка некий искусственный язык и искусственную письменность. Изобретателем этого фонетического правописания был Кулиш, но даже он возмутился действием австрийских властей.
«Вам известно, что правописание, прозванное у вас в Галиции «кулишовкою», изобретено мною… С целью облегчить науку грамоты для людей, которым некогда долго учиться, я придумал упрощенное правописание. Но из него теперь делают политическое знамя. Полякам приятно, что не все русские пишут одинаково… Видя это знамя в неприятельских руках, я первый на него ударю и отрекусь от своего правописания во имя русского единства». (из письма П.Кулиша Я.Ф. Головацкому)
В связи с активизацией русских в Австро-Венгрии, в конце 19-го века началась настоящая травля всего русского. Австрийские власти передали образование в русских школах в руки польских местных администраций. Была налажена система, когда лучшие места в Галиции можно было занять, только признав себя не русским, а украинцем. С 1878 года после берлинского конгресса, когда Австрия и Германия заключили тайный союз против России, австрийские власти принялись искоренять в своих восточных областях русскую опасность.
«Из Вены во Львов, в помощь наместнику Голуховскому, прислали немца, Лебля, с экзекуционно-диктаторскими полномочиями. Вскоре арестованы были редакторы всех русских газет во Львове и тысячи крестьян и чиновников по всей Галиции. Митрополит Иосиф и многие русские деятели были изгнаны; другие – лишены должностей. Митрополия, школы, монастыри оказались в руках иезуитов и украинофилов». (из газеты «Русская воля» Тернополь 1911 год.)
Настоящий антирусский террор начался с 1912 года. Осенью на Балканах началась кровопролитная война. Греки, сербы и болгары сражались против Турции. Обеспокоенные православным возрождением австро-венгерские власти начали повальные аресты среди русских галичан и буковинцев. Венским кабинетом было активизировано создание так называемого украинского движения и украинской нации. Украинский народ был сформирован поляками, венграми и австрийцами из русского населения путем навязывания православным людям католичества и нового искусственного языка.
Точно такой же эксперимент удался и с омасульманиванием сербов в Боснии. Ведь и сербы православные, и сербы-босняки, то есть сербы, принявшие ислам – это люди одной и той же крови и одного языка, но приняв мусульманство, часть боснийских сербов стала враждебно к православию и большой Сербии. Так же и украинцы-униаты - это те же русские люди, что живущие в Москве или Петербурге, однако, приняв унию и новую письменность, русские Прикарпатской Руси стали врагами России, русских и православия. Так в 1912 году с началом балканской войны один из лидеров украинского сепаратистского движения Смаль-Стоцкий, будучи депутатом австрийского рейхстага, говоря о русском движении в Галиции, сказал: «Это движение является армией России на границах Австро-Венгрии, армией, уже мобилизованной…» (Смаль-Стоцкий из выступления в австрийском рейхстаге 15 октября 1912 года).
Талергоф и Терезин
С началом Первой мировой войны в Прикарпатской Руси начался геноцид православного русского народа. Геноцид этот был санкционирован Берлином и Веной при полном духовном одобрении со стороны Ватикана. Геноцид осуществлялся австрийскими властями и польской местной администрацией, а также венгерскими и украинскими националистами.
«Таллергофская трагедия была трагедией всего русского движения и всего народа Галичины. Масштабы этой трагедии многих тысяч семей были бы несравненно более скромными, если бы не предательская роль украинофилов, которые были пятой колонной Галицкого национального движения, помощниками австрийской администрации и военщины». (Н.М. Пашаева «Очерки истории Русского Движения в Галичине 19-20 веков»)
Началось все с повсеместного разгрома русских организаций, учреждений и обществ, вплоть до кооперативных предприятий, церквей и детских приютов, а потом пошли аресты и казни.
«Хватали всех сплошь, без разбора. Кто лишь признавал себя русским и русское имя носил. У кого была найдена русская газета или книга, икона или открытка из России. Хватали кого попало. Интеллигентов и крестьян, мужчин и женщин, стариков и детей, здоровых и больных. И в первую голову, конечно, ненавистных им русских «попов», доблестных пастырей народа, соль галицко-русской земли. Хватали, надругались, гнали. Таскали по этапам и тюрьмам, морили голодом и жаждой, томили в кандалах и веревках, избивали, мучили, терзали – до потери чувств, до крови. И наконец – казни и расстрелы – без счета, без краю и конца. Тысячи безвинных жертв, море мученической крови и сиротских слез». (Ю. Яворский из работы «Террор в Галичине в первый период войны 1914-1915 годов»)
Страшная волна военного и административного австро-маньдьяро-польского террора, прошедшая над русским населением в Галиции, Буковине и Угорской Руси, была настолько свирепа, что многие свидетели тех жутких преступлений считали, что судьба узников концлагерей Талергофа и Терезина, куда сгоняли русских со всей Австро-Венгрии, была легче. Десятки тысяч людей были попросту зверски замучены. Так боялись европейцы русских, так страшились в Берлине и в Вене, да и в Лондоне и в Нью-Йорке того, что если Россия победит в Первой мировой войне, все Балканы, а так же вся Прикарпатская Русь, да и все территории современных Венгрии, Словакии и Чехии, наряду с Константинополем и проливами стали бы русскими провинциями, и не прошел бы тогда никакой малоросский сепаратизм, называемый ныне украинством. Именно из-за страха перед тем, что Россия вернет себе исконно русские земли Киевской Руси, так зверствовали австрийцы, венгры и поляки.
«Меры против русофильской пропаганды. Всем господам старостам, и директорам полиции во Львове и Кракове… Также против всяких русофильских выступлений и публичных манифестаций, или на собраниях или в печати, или иным каким-либо образом следует беспощадно выступить, прибегая к самому широкому применению средств экзекуции и с виновниками поступать без всякого снисхождения». (из постановления Президиума наместничества. Львов, 8 августа 1914 года)
Подобные распоряжения властей выполнялись полицией, военными, а также польскими, венгерскими и украинскими националистами с большим рвением и безумной жестокостью.
«Отступая к Перемышлю, австрийские войска арестовали по пути сорок восемь местных русских жителей. В Перемышле несчастных встретили ехавшие верхом мадьяры… началось уже настоящее, зверское избиение арестованных… били мадьяры-пехотинцы и мазепинцы… Улица огласилась стонами и криками. «Не бить, а расстреливать» - раздался резкий и пронзительный голос майора. Тогда девушка – дочь священника – пала на колени перед распятием, находившемся в нише дома, и подняв к нему руки воскликнула: «- Мать Божья, спаси нас!» Тут к несчастной девушке подскочил солдат-мадьяр и сильно ударил ее по голове ручкой револьвера, а затем выстрелил ей в лоб… Началась стрельба. Стоны, крики, ружейные выстрелы – все смешалось вместе в какой-то дикий, кошмарный хаос…» (из газеты «Прикарпатская Русь», 1916 год)
Тех, кого не убивали на месте, сгоняли в концлагеря Талергоф и Терезин – это были первые в истории человечества концентрационные лагеря, куда людей помещали по национальному и религиозному признаку. Здесь была опробована политика массовых убийств мирного населения. Людей убивали только за то, что они русские и православные, за то, что они жили на своей собственной земле, которая приглянулась австрийским и польским властям.
«После несколькодневной волокиты по Галицким тюрьмам мы очутились в Талергофе. Караулили нас солдаты 27 полка. Обращение их было куда жесточе обращения львовских тюремщиков. За малейшую оплошность кололи насмерть. Ежедневно утром лежало под бараками по несколько окровавленных трупов. Как пища подавалась мутная теплая вода… Изголодавшиеся заключенные, за неимением посуды, получали ее кто в шапки, кто в шляпы… Помню, как однажды заколол солдат одного крестьянина во время раздачи обеда. Иной раз был я свидетелем подобного случая, разыгравшегося под бараком. Солдат нанес закутому в цепи политическому 13колотых ран…» (из воспоминаний талергофского узника Александра Маковского)
«В Талергофе очутились мы 4 сентября. Караулившие арестованных солдаты 27 градецкого полка, срывали пуговицы и кокарды с чиновников, находившихся среди арестованных… Я отделался несколькими молниеносными ударами в лицо, полученными от тех же солдат… В тот же день закололи солдаты троих крестьян, не знавших немецкого языка, за неисполнение приказаний и тут же зарыли их в общую яму…» (из воспоминаний талергофского узника И.С. Гашовского)
Вот что писал бывший узник концлагеря Талергоф Василий Ваврик в своей книге «Терезин и Талергоф» (Львов, 1928):
«Это был лютейший застенок изо всех австрийских тюрем в Габсбургской империи. Смерть в Талергофе редко бывала природной: там ее прививали ядом заразных болезней. По Талергофу триумфально прогуливалась насильственная смерть. О каком-нибудь лечении погибавших речи не было. Враждебным отношением к интернированным отличались даже врачи. О здоровой пище и думать не приходилось: терпкий хлеб, часто сырой и липкий, изготовленный из смеси самой подлой муки, конских каштанов и тертой соломы, красное, твердое, несвежее конское мясо дважды в неделю по маленькому кусочку, покрашенная начерно вода, самые подлые помои гнилой картошки и свеклы, грязь, гнезда насекомых были причиной неугасаемой заразы, жертвами которой падали тысячи молодых, еще вполне здоровых людей из среды крестьянства и интеллигенции. Для запугивания людей, в доказательство своей силы тюремные власти тут и там по всей талергофской площади повбивали столбы, на которых довольно часто висели в невысказанных мучениях и без того люто потрепанные мученики».
Талергоф и Терезин были не только первыми концентрационными лагерями, в которых уничтожалось мирное население, но именно в Талергофе, также впервые в мире австрийцы устроили отдельные детские и женские лагеря. Особенно жестоко издевались в концлагере над женщинами, всячески унижая их достоинство.
«Немного в стороне от нашего эшелона было назначено место для естественных потребностей. Женщины собирались туда по несколько человек вместе, чтобы, таким образом, хоть отчасти, за отсутствием огражденного прикрытия, удовлетворить чувство стыдливости. Они умышленно сопровождали женщин, и окружив их со всех сторон, позволяли себе не поддающиеся печатанию выходки… Некому было пожаловаться, ибо начальник стражи, капитан-немец, был хуже своих подчиненных». (из воспоминаний талергофского узника И.С. Гашовского)
Одновременно с вышеозначенными зверствами в Вене были организованы судебные процессы
Если бы мы победили в Первой мировой войне, то мы не только освободили бы русских в Прикарпатской Руси, но по всей видимости создали бы целую цепь независимых православных государств, что окончательно бы оградило сербов, болгар и греков, как от турецкой, так и от австро-германской угрозы. Но это неизбежно привело бы к значительному усилению России в Европе и в мире. Именно эта позиция государя Николая Александровича так пугала Запад в целом и банковские круги с Уолл-стрит в частности. над лидерами русского движения. Процессы велись военным дивизионным судом. Лидера русского возрождения Дмитрия Андреевича Маркова и его сподвижников суд австро-венгерской империи приговорил к смертной казни. Приговоренных спас Государь Император Николай II, который через испанского короля Альфонса XIII смог добиться замены смертной казни на тюремное заключение.
Цель Государя – объединение исконно русских земель
Следует сказать, что Государь Император считал одной из своих задач освобождение Прикарпатской Руси из рук австро-венгерских оккупантов. Николай II хотел вернуть земли Киевской Руси в состав русского государства. Николай II, в отличие от Екатерины Великой, отдавшей русских людей под власть австрийских императоров, отлично понимал, что позиция, которой придерживались многие русские цари, такие как Александр I и Николай Павлович, позиция, заключавшаяся в том, что везде надо поддерживать монархический принцип, ошибочна. Если в Турции и Австро-Венгрии угнетают православных братьев, то нельзя политический принцип ставить выше духовного. Государь император готов был поставить задачу освобождения православных братьев выше политического принципа сохранения монархии.
Именно поэтому и финансировал Шифф и компания русских революционеров всех мастей. Именно поэтому так радели они о разрушении великого Русского государства. Фактически геноцид карпато-русского населения явился прологом к невиданному по своим масштабам геноциду русских, произошедшему после февраля и октября 1917 года.
Всего за период геноцида в Австро-Венгрии было уничтожено несколько сот тысяч человек. Сотни тысяч стали беженцами. Только в Талергофе и Терезине было казнено свыше десяти тысяч человек. И при этом об этих страшных событиях ничего не говорится ни в России, ни на Западе. Уничтожение русских европейцами стыдливо замалчивается, как и геноцид русского народа в 20-е годы. Мы много слышим про немецкие концлагеря Освенцим, Дахау и Треблинка, но никто не говорит о Талергофе и Терезине, а ведь именно эти лагеря были первыми ласточками предшественниками масштабного уничтожения мирного населения в период Второй мировой войны. Замалчивание данного факта говорит об антирусских настроениях западных историков и политиков. Точно так же и советские историки скрывали трагедию русских в Прикарпатской Руси в период Первой мировой войны.
На Западе боятся темы геноцида русских в Австро-Венгрии потому, что если поведать миру о трагедии русского коренного населения на территории империи Габсбургов, то есть на территории современных Венгрии, Словакии и Западной Украины, то пришлось бы признать тот факт, что земли, с которых сгоняли русское население, являются исконно русскими. Также придется признать, что украинский вопрос и сама украинская нация специально созданы Западом, Ватиканом, Польшей и властями Австро-Венгрии с целью отколоть от России большую часть русского народа и русской земли. Для нас, для русских, важно понять, что мы все: украинцы, белорусы, русские - есть один разделенный недоброжелателями народ. Мы, как некогда немцы, разделенные на две страны ГДР и ФРГ, должны стремиться к объединению. Нам не нужны конфликты и не стоит обзывать друг друга хохлами и москалями на радость врагам России, стремящимся расколоть нас на части. По утверждению Льва Николаевича Гумилева украинцы – малороссы, белорусы – великороссы - это субэтносы, части единого целого русского этноса. Люди, живущие в Киеве ничуть не менее русские, чем люди, живущие в Москве или Владивостоке. Наша сила в единстве и в верности вере наших предков – русичей Киевской Руси.
|
