Верою исцеляюсь
Главная » 2012 Август 14 » Pussy Riot знают, чего хотят…
21:51 Pussy Riot знают, чего хотят… | |
 Pussy Riot знают, чего хотят…
И адвокаты делают всё, чтобы «девочки» сели надолго.
Pussy Riot, если кто сомневается, это художественный коллектив, исполняющий музыкальные произведения, выступая в лучших традициях церковного скоморошества – на площадях, в метро, на улицах, и в храмах. Так, 21 февраля пять «девочек» далеко не самого юного возраста вошли в храм Христа Спасителя. По православным правилам, головы их были покрыты масками (нигде не сказано, чем конкретно, какого размера, и какого цвета должна быть покрыта голова женщины). Тела были скрыты сарафанами и разноцветными колготками. По православной традиции (православие не ограничивается одной лишь РПЦ), «девочки» вошли на солею и амвон и, встав спиной к алтарю, помолились, покрикивая: «Ах, какой неприятный сюрприз» (так с американского переводится словосочетание «срань господня»). Молились «девочки», вскидывая то руки, то ноги, то падая на колени и осеняя себя крестным знамением. В молитве «девочки» призывали феминистку Богородицу прогнать Путина и служивших в рядах КГБ монашествующих. Немногочисленные последователи РПЦ грубо и бесцеремонно, оскорбив чувства верующих «девочек», стащили их с амвона и выставили из храма. Прервав их панк-молебен, представители РПЦ прервали тонкую нить, связывающую Россию с Богом. И сегодня весь толерантно-просвещённый мир с ужасом взирает на русских палачей, как когда-то взирал на большевиков, предавших смерти царскую семью. Можно и дальше продолжать умозаключения, сделанные адвокатами «девочек». Адвокатов можно понять: они на работе. Их задача – всё правильно народу изложить. Многие с адвокатами уже согласились: «Девочки лишь пешки в чьей-то большой игре». «Убийцы получают условные сроки, а девочки, кормящие матери, художницы, только выразившие свою гражданскую позицию, отправляются в тюрьму на семь лет». «Осуждая их, государство осуждает само себя». «Патриарх лично должен простить девочек». Почему же все называют этих давно сформировавшихся и рожавших женщин девочками? А вот почему. В ХIХ веке талантливый адвокат Спасович оправдал отца, избившего палками свою семилетнюю дочь; он сумел внушить присяжным, что речь идёт не о семилетнем невинном ребенке, а об «испорченной девице», которая залезла в сундук за ягодой чернослива. Но с этого всё и начинается: взяла ягоду, а потом и деньги возьмёт. Отцу грозил большой срок за истязание ребенка. Но речь уже не о ребенке, но об «испорченной девице», которую наказал отец за то, что та хотела до денег добраться. Отца оправдали. Спасовичу рукоплескали. Хорошо ещё, что ребёнка не осудили. В любой полемике (и в судебной, и в религиозной) возраст – весомый аргумент. К чему бы, взрослых тёток, которым далеко за двадцать (две замужние, имеют детей) рядить в образ невинных девочек, которым только бантика не хватает? А к тому, что проступок девочки вызывает сочувствие, в отличие от проступка взрослой женщины. А что такого страшного совершили эти «девочки»? Они не ворвались в храм с ножами и пистолетами, не причинили никакого материального ущерба… Причинили моральный вред, оскорбив чувства верующих? И на процессе адвокат задал прямой вопрос свидетельнице: – Чем конкретно вы были оскорблены? Тем, то девочки только плясали и устанавливали аппаратуру? Свидетельница: – Да. – Действия девочек как-то повлияли на ваше здоровье? Может быть, вы обращались к врачу? Есть ли у вас медицинская справка о причинении вреда вашему здоровью? Свидетельница: – Нет, не обращалась. – Администрация храма запретила вам обратиться к врачу? Администрация храма угрожала вам увольнением, если вы обратитесь к врачу или возьмете больничный? Свидетельница: – Нет, не угрожала. Более того, свидетельница даже не смогла определить «не слышала ли она слов, или не слышала песню»? звучала труба или, может, саксофон? Не смогла свидетельница и дать точного определения, какая музыка является церковной, лишь всё упрямилась, что «девушки в масках исполняли не церковную музыку». – Тогда какую? Классику? Может быть, джаз? Но свидетельница – обыкновенная храмовая уборщица, она не разбирается в музыкальных направлениях. И как вести с ней диалог, с невежественной, только и твердящей: «Они исполняли не церковную музыку, они были в масках…» – А где, в каком законе написано, что женщина не может войти в храм в маске? – режет адвокат правду матку. – Ни в одном Соборном законе такого запрета нет. Кажется, вот здесь, только услышав это, суд немедленно должен освободить «девочек». – Может, администрация храма вынудила вас написать это заявление, применив по отношению к вам психологическое давление? – спросил адвокат, чтобы-таки вывести эту уборщицу на чистую воду. – Нет, не применяли, не вынуждали, заявление написала сама, так как были оскорблены религиозные чувства. Адвокатам смешно. Смешно журналистам. Глупая невежественная уборщица, неспособная отличить скрипку от альта, видите ли, оскорблена до глубины души – разве это не смешно?  – Не превращайте суд в базар, – делает замечание адвокатам судья.
– Вы сами устраиваете базар. Весь ваш суд – базар! – привычно огрызаются адвокаты. Они злы и грубы: их не устраивает суд, не устраивает судья, не устраивают свидетели. Суд предвзятый, судья предвзятый, свидетели… быдло, сброд, смеющий рассуждать о высоком искусстве. С десяти утра до десяти вечера на улице пели и митинговали в защиту «девочек». Молодые мужчины, женщины, даже старики держали плакаты и требовали: «Ба-га-ро-дица Пу-ти-на про-го-ни». Они не ведали усталости и не знали отдыха. Когда закончился еще один день суда и мы, уставшие от вопросов и пререканий – трое мужчин и две женщины (сторона обвинения) – выходили из здания, они ждали нас, бодрые и задиристые. Они, – живым коридором длиною метров в двадцать, – разновозрастное, разношерстное многочеловечье, разом вскидывающее руки, и вместе с руками жёстко и зло: «Терпилы! Позор! Позор! Позор!» Словно: «Распни! Распни! Распни!» Мы прошли молча – нам нельзя им отвечать. Мы знаем: они этого ждут. Забыв о своих семьях, детях, работе, они пришли на зрелище. Они наслаждались тем, что можно кричать, лезть на крышу, чтобы их видела скучающая язычествующая чернь, жаждущая бунта и зрелищ, как продолжения «панк-молебна». Много раз мы говорили: преступницам достаточно признать свою вину, покаяться – и всё кончится, они будут свободны. Но им этого не надо. Им не нужны персонально Надежда, Мария и Екатерина, которых ждут дома родители и дети. Им нужны «узники совести», им нужны Pussy Riot. Если преступницы выйдут на свободу, снимут маски, и войдут в храм как обыкновенные женщины, если будут жить как обыкновенные женщины, кому они тогда будут нужны… Нет, они получат свои семь лет, получат, потому что этого хотят они сами, их адвокаты и все те, кто кричит: «Свободу Pussy Riot!» Иначе (если бы речь шла об освобождении преступниц) адвокаты не вели бы себя как идиоты, только и делающие, что хамящие судье, прокурору, свидетелям, не оставляя этим молодым женщинам не единого шанса на освобождение. Адвокаты пришли на этот суд не защищать, их цель – засадить Pussy Riot и заработать на них деньги. Такой шанс нельзя упустить. Поэтому они поднимают на смех свидетелей, судью, Христа, православие. Им всё смешно. – Вам смешно? – удивляется судья смеху после того, как зачитано медицинское свидетельство о том, что дочь Толоконниковой здорова. – Вам смешно оттого, что ваш ребенок здоров? – А какое это отношение имеет к делу? Пожалуй, не смешно только отцу Самуцевич. – Ваша дочь крещёная? – спрашивает адвокат обвинения. – Нет! – резво влезла адвокат защиты, – я требую снять этот вопрос, это вопрос совести. – Вы можете не отвечать, – согласилась судья. – Крещёная, – ответил отец. Высокий худой старик, не знающий, что ему делать. Всё, чего он хочет – спасти дочь от тюрьмы… В истории человечества существовали народы, у которых не было царей, не было армии, не было денег. Но не существовало народа, у которого не было религии. Ни в одном племени, даже затерянном в джунглях, за уголовные преступления не карали столь же сурово, как карали за нарушение религиозных табу, за преступления против веры, религии, и особенно против богов (стоит вспомнить хотя бы языческий Рим). Теперь они уверяют, что преступление девочек ничтожно. Теперь они уверяют, что преступление девочек политическое. Даже меньше – административное: выражение художественной и гражданской позиции. Две тысячи лет назад у них было другое мнение. Об этом доступно написал Булгаков в «Мастере и Маргарите». Они отпустили Варраву – мятежника, бунтаря и убийцу. Вместо него на казнь они отправили философа Иешуа Га-Ноцри, отправили, вопреки возражению представителя высшей власти. Для циников и хохмачей стоит вспомнить жаркий полдень, когда, очумев от жары, шарахаешься в самую незначительную тень, мечтаешь о стакане даже тёплой воды; или вспомнить одного комара, ночью залетевшего в спальню и подарившего бессонную ночь. Вспомнить, чтобы хоть на тысячную долю представить, что испытывает обреченный на крест. Никакие «на кол», костер, снятие кожи, поджаривание на углях, несмотря на внешний ужас, не идут в сравнение с внешне «не пугающей» крестной мукой. Ну, висит себе человек и висит, суток этак трое – не впечатляет. Никогда римляне не предавали кресту римлян, слишком позорна и жестока была эта казнь. Ну, так что же такого страшного совершили «девочки»? В январе 2006 года Александр Копцев с ножом ворвался в здание синагоги на Большой Бронной, ранив раввина и девять прихожан. Что бы ни говорили, Копцев преступник, понесший достойное наказание. Цель Копцева проста и наивна – убивать евреев. Но, не желая того, он лишь укрепил в своей вере верующих и обратил в веру ранее сомневавшихся. В ноябре 2009 года был смертельно ранен в храме апостола Фомы священник Даниил Сысоев. На его отпевании Патриарх Кирилл сказал: «Отец Даниил много сделал для утверждения Божией правды. Но, наверное, самое сильное слово, которое он произнес, это то, свидетелями которому мы являемся сегодня. Если человека убивают за Божию правду, это значит, что правда сия разит людей, её неприемлющих, обладает огромной силой». Итак, эти два преступника совершили обратное задуманному – сплотили и укрепили. И вот «девочки» попели, поплясали – и только. Один грек сказал: чтобы уничтожить государство, нужно подорвать устои семьи. Чтобы подорвать устои семьи, достаточно развратить женщину. И государство развалится. Чтобы уничтожить церковь, достаточно принизить и обсмеять веру. И ни в коем случае никого не стрелять и не резать. Ни в коем случае не разрушать храмы. Насилие лишь укрепляет веру, поэтому нужен только циничный смех и умаление. Это практика, устоявшаяся в веках. Изучить вопрос и умалить его – так поучал молодого революционного поэта Ивана Бездомного маститый редактор Михаил Берлиоз... «Невинный поступок» «девочек» уже расколол и без того непрочный православный мир. Православие разрушается руками самих же православных. И православные священники, хотя и не все, предлагают отпустить «девочек», накормив их блинами, называя их «пешками в чьей-то игре», принижая их умственные достоинства, всё списывая на их молодость.  Вот и дьякон Кураев говорит, что девушки из Pussy Riot стали частью большой политической игры, в которой они даже не пешки, а что-то ещё меньшее, и в этом их беда. Политический заказ «панк-молебна» исходил от людей предвыборного штаба… Путина.
Вот оно как! Рука Кремля использовала девочек в своих политических интересах. Бедные наивные девочки. А они-то хотели всего лишь помолиться в привычной им форме. Они ведь не хотели становиться узницами совести и иконами революции. И в Биологическом музее, и на лобном месте, и в метро – тоже не хотели. И когда «лобызали мусора», «вешали таджиков», «запихивали туда курицу» – не хотели. Всегда их использовали, бедных и наивных… Одна из «наивных», Надежда Толоконникова практически с отличием окончила МГУ, факультет философии (ушла с пятого курса по семейным обстоятельствам), другая «наивная», Мария Алехина окончила институт журналистики и литературного творчества. Третья «наивная», Екатерина Самуцевич – московскую школу фотографии и мультимедиа имени Родченко (до красного диплома не хватило одной пятёрки). Да, не все пешки стремятся в ферзи. Но эти «девочки» – уж точно не пешки в чужой игре. Они просто шахидки, подготовленные для конкретного джихада. Цель – духовное растление православной веры и семьи. И главное, им это нравится. Им нравиться быть на виду и на слуху, им, как воздух, нужно и это тюремное заключение. Сам Стинг, сам Элтон Джон, сама Мадонна знают о них. Знала бы о них Мадонна, если бы дело ограничились только замороженной курицей? Конечно, нет. Чтобы о них заговорила Мадонна, надо влезть на амвон главного храма России, прокричать «срань господня». Только тогда заговорит каббалистка Мадонна и педераст Элтон Джон. «Девочки» знают, чего хотят. И они готовы не только «пожертвовать собой», они готовы отдать Россию элтононам джонам и мадоннам. И тогда сбудется их мечта: уничтожить «эту страну» и «эту веру». P.S. Да, в Российской империи смертной казни за уголовные преступления не было. А за политические преступления, равно как и за богохульство, вешали. Это, к слову, о «суровом» наказании которое ожидает «девочек». Московское региональное отделение «Народный собор» | |
|
| |
| Всего комментариев: 0 | |
