Раскаяние безбожника: православные чудеса

«У меня была близкая подруга, вышедшая замуж. В первый же год у нее родился сын Владимир. С рожденья мальчик поражал необыкновенно смирным характером.

На второй год у нее родился сын Борис, тоже удивлявший всех, наоборот, чрезвычайно беспокойным характером.

Владимир все классы прошел первым учеником. По окончании университета он поступил в духовную академию и был посвящен в 1917 году.

Владимир вступил на путь, к которому стремился и был избран Богом с рождения. С самого начала стал пользоваться уважением и любовью прихода. В 1924 году он и его родители были высланы в Тверь без права покидать город. Они должны были постоянно находиться под надзором ГПУ. В 1930 году Владимир был арестован и расстрелян.

Другой брат, Борис, вступил в комсомол, а затем, к великому горю родителей, стал членом Союза безбожников. Отец Владимир еще при жизни старался вернуть его к Богу, но не поколебал его. В 1928 году Борис стал председателем Союза безбожников и женился на девушке комсомолке, тоже безбожнице…

…В 1935 году я приезжала на несколько дней в Москву, где случайно встретила Бориса. Он радостно бросился ко мне со словами: "Господь по молитвам брата, отца Владимира на небесах, вернул меня к Себе".

Вот что он мне рассказал: «Когда мы венчались (по настоянию родителей), то мать моей невесты благословила ее образом "Нерукотворного Спаса" и сказала: "Только дай мне слово, что вы его, образ, не бросите; пусть он сейчас не нужен вам, только не бросайте". Он, действительно нам ненужный, был снесен в сарай.

Через год у нас родился мальчик. Мы оба были счастливы. Но ребенок родился больной, с туберкулезом спинного мозга. Мы не жалели денег на врачей. Они говорили, что мальчик может дожить лишь до шестилетнего возраста.

Ребенку уже пять лет. Здоровье все хуже. До нас дошел слух, что в ссылке находится знаменитый профессор по детским болезням. Ребенку совсем плохо, и я решил поехать и пригласить профессора к нам. Когда я подбежал к станции, то поезд на моих глазах ушел. Что было делать? Оставаться и ждать, а там жена одна и вдруг ребенок умрет без меня? Подумал и повернул обратно. Приезжаю и застаю следующее: мать, рыдая, стоит на коленях у кроватки, обняв уже холодеющие ножки мальчика...

Местный фельдшер сказал, что это последние минуты. Я сел за стол против окна и предался отчаянию. И вдруг вижу, как наяву, что отворяются двери сарая и выходит покойный брат отец Владимир. Он держит в руках наш образ Спасителя. Я обомлел: вижу, как он идет, как развеваются его длинные волосы, слышу, как он открывает дверь, шаги его слышу. Я весь похолодел, как мрамор. Он входит в комнату, приближается ко мне, молча как – бы передает мне образ в руки и, как видение, исчезает.

Я не могу передать словами, что испытал, но я бросился в сарай, отыскал образ и положил его на ребенка. Утром ребенок был совершенно здоров. Лечившие его врачи только руками разводили. Следов туберкулеза нет. Тут я понял, что есть Бог, понял молитвы брата.

Я заявил о своем выходе из Союза безбожников и не скрывал происшедшего со мной чуда. Везде и всюду я возвещал о случившемся со мной чуде и призывал к вере в Бога. Окрестили сына, дав ему имя – Георгий».

Я простилась с Борисом и больше его не видела. Когда вновь приехала в Москву в 1937 году, то узнала, что после крещения сына он с женой и ребенком уехал на Кавказ. Борис везде открыто говорил о своем заблуждении и спасении. Через год он, будучи совсем здоровым, неожиданно скончался. Врачи не определили причины смерти: его убрали большевики...».

Из воспоминаний княгини Н.В. Урусовой