Верою исцеляюсь

Уже стоя в очередь на исповедь, я знаю, что скоро случится взрыв. Словно я сижу на пороховой бочке и слышу запах серы. Запах такой явственный, мне бы встать и убежать, а я не могу сдвинуться с места. Что-то есть гипнотическое в этом запахе, что-то притягивающее.

Я наклоняю голову под епитрахиль и шепчу: согрешила тем, что не имею терпения, что спорю, раздражаюсь, оправдываюсь... В этом темном закутке между епитрахилью и Евангелием, я чувствую себя в безопасности. Мне снова легко и свободно. Грехи мои отпущены, как же хорошо!

Домой я иду, не спеша. На улице холодно, ветер поддувает моё пальтеце. Но это не страшно. Главное — не расплескать тот мир, что вошел в меня в храме.

Я медленно открываю дверь, захожу в коридор. И тут происходит взрыв.

Почему мы раним друг друга? Отчего близкие люди так часто делают друг другу больно? Нестерпимо больно? Просто так, без видимой причины?

Меня сметает взрывной волной.

Сначала я даже не понимаю, что происходит — благодать Причастия всё еще поддерживает меня. Я снимаю пальто, тру озябшие пальцы, недоуменно смотрю перед собой.

Я думаю: это искушение! Надо перетерпеть. Я сегодня причащалась.

Мне хочется закрыть уши, голову, спрятаться.

Но слова проникают в меня. Злые, непонятные слова, — которые выходят из уст родного мне и такого незнакомого сейчас человека. Они внедряются в сердце и становятся моими мыслями и чувствами. Они ворошат во мне воспоминания — всё нехорошее, изгнанное прочь возвращается вновь. И возвращается не одно, а в семь раз увеличенное. И рыкает во мне. Готовое всех и все поглотить...

Я лежу на своей кровати, свернувшись в калач. После таких перепалок, мне всегда плохо. Будто меня выпотрошили. Меня мутит.

Моя подруга после серьезных ссор ничего не ест. Она может голодать сутками. Если она что-то положит в рот — её сразу рвет. Так устроен её организм. Мне же наоборот страшно хочется чего-то сладкого. Чтобы заесть эту тупую боль в солнечном сплетении.

Батюшка говорит, во время ссоры лучше молиться. Просто читать про себя Отче Наш или молитву Иисуссову. И не слушать тех ужасных слов. Не произносить их. А я опять не смогла. Меня накрыло взрывной волной…

Я лежу и смотрю в одну точку. Я не обижаюсь, да и на кого мне таить досаду?! Мы все не ведаем, что творим. Но радости, той светлой радости от пребывания с Богом, нет. Наверное, вся и задача этого взрыва — лишить радости, отнять любовь у людей. Сделать их пустыми, мертвыми.

Люди, давайте не будем убивать друг друга. Слова очень ранят душу...

Инна Сапега