Пятница, 29.03.2024, 08:37 | Приветствую Вас Гость | Регистрация | Вход
Главная » 2012 » Июль » 20 » Записки Николая Александровича Мотовилова
20:58
Записки Николая Александровича Мотовилова
1. Записки Николая Александровича Мотовилова,
служки Божией Матери и преподобного Серафима
 
 
В позапрошлом веке в России жил такой человек — Николай Александрович Мотовилов. Родовитый дворянин, богатый помещик, он отказался от карьеры и светской жизни и сделался (так он сам себя любил называть) «служкой Серафимовым». Был он духовным сыном и преданным помощником преподобного Серафима Саровского, одним из самых близких к нему людей. Однажды преподобный Серафим поведал ему о своей страшной борьбе с бесами в течение тех 1001 дней и ночей, когда он молился на камне… Николай Александрович, человек искренний и горячий, так вдохновился этим рассказом, что неосторожно воскликнул: «Батюшка, как бы и я хотел побороться с бесами!» Преподобный, зная, что может последовать за такими вызывающими словами, испуганно перебил его: «Что вы, что вы, ваше Боголюбие! Вы не знаете, что говорите!..» После этого разговора прошло много времени. Уже не было на свете батюшки Серафима… Но легкомысленный, дерзкий вызов Мотовилова, попущением Божиим, был принят. Ему пришлось на себе испытать, как это бывает — когда бес вселяется в человека. Как-то Мотовилов среди своих бумаг нашел запись об исцелении бесноватой девицы, из дворян, у раки святителя Митрофана Воронежского. «Я задумался, — вспоминал Мотовилов, — как это может случиться, что православная христианка, приобщающаяся Пречистых и Животворящих Тайн Господних, и вдруг одержима бесом, и притом такое продолжительное время — 45 лет. И подумал я: вздор. Этого быть не может! Посмотрел бы я, как бы посмел в меня вселиться бес, раз я часто прибегаю к Таинству Святого Причащения!..» Из книги: "Записки Николая Александровича Мотовилова, служки Божией Матери и преподобного Серафима" (выдержки) ...Итак, в возможности существования бесов или житья их в некоторых людях я нимало не сомневался, но мне по врождённой неутолимой любознательности хотелось ещё и на самом себе видеть и испытать, и, подобно Фоме апостолу, духовно осязать, и чувственно удостовериться, каким же образом это обстоятельство бывает в людях на самом деле, что и при полной благодатной обстановке человеческой души дарами Духа Святого, если можно употребить это выражение, а всё-таки может в том же человеке и бес обитать?? Вот что до глубины души затронуло меня в это страшное мгновение – а это всё не просто лишь по обыкновенному любопытству, чтобы получить результат ужасающего опыта без надлежащего общеполезного употребления, но для того, чтобы потом уверить и самых ожесточенных неверующих и погибающих чрез это неверие людей, что слово Божие, глаголанное Духом Божиим во Святом Евангелии, истинно и что действительно иота едина не прейдет от Писания сего Боговдохновенного, "дондеже вся будут".
 
Ужас
 
В оное то время, как мысли сии пришли мне в голову, я сидел на диване в вышеупомянутой <для приёма> архиереев приезжих комнате воронежского архиерейского дома, обращённой ныне в церковь, где находится святая икона дванадесяти праздников, и когда я утвердился в мыслях сих, то такой необыкновенный и страшный ужас объял меня, что я не мог сдержать даже и пера в руке, оно выпрыгнуло из пальцев. Я дрожал страшнее всякой лихорадки от ужаса, неизъяснимый страх возобладал мною и всеми силами души моей. Слово человеческое немощно выразить всю боль, тоску, сокрушение, недоумение и то неестественное страхование, вполне безотрадное, которое объяло целым составом моим, как бы впадшим в глубину вод. Сколько я ни бился духовно изо всех сил моих, но ни слезы, ни молитвы и даже, по невозможности без отдыха непрестанно креститься, и самая всемогущая сила Креста Христова не могла совершенно отогнать от меня всего этого, в полном смысле слова неизреченного, бедствия. Ибо хотя во время знаменования себя осенением Креста Христова я и чувствовал отраду, но как только рука уставала творить знамение это на челе, на персях и на всех членах моих, ибо я страдал всецело во всех моих членах, и я переставал креститься, так снова и с большею яростию, почти даже невообразимою, начиналось снова бедствие нападений на меня бесовских, что я по чутью духовному внутреннему ясно уразумевал.
 
Причастие в осуждение
 
И в таком-то бедствии быв, причастился я Пречистых и Животворящих Таин Господних 27 или 28 декабря 1832 года из рук самого высокопреосвященного Антония, но, к несчастию моему, не в облегчение, а в приложение и без того многих моих согрешений. Владыко мой, безценнейший благодетель Антоний, видя, что зубы у меня стиснуты стали вдруг при приёме в уста Пречистых Тела и Крови Христовых, сказал: "Проглоти". И зубы мои разжались, и Животворящие Тайны Тела и Крови Господних вошли во внутренность мою, но вместо обычной сладости и радости духовных и неизъяснимого успокоения, которые я до того всегда ощущал, причащаяся Пречистых Таин Господних Христовых, целый ад вселился в меня, так что я не помню, как я смог вычитать молитвы после причащения, как доехал до квартиры моей, напился чаю и лёг отдохнуть после причащения, ибо пролежал весь день тот как мёртвый.... Это причащение Пречистых Таин Господних, приятое мною в суд и осуждение, а не в очищение множества моих прегрешений, потому что я, исповедавшись, не раскаялся в том, что Вы, Ваше высокопреосвященство (архипастырь Антоний), не послали службы моей святителевой, сочинённой мною, Государю Императору и что я злюсь за то на Вас. И вот, видно, о том-то и говорил мне батюшко отец Серафим: "Не говорите, Ваше Боголюбие: "что мне Серафим, что мне Серафим", потому что это хула на Духа Святого, а она же ни в сей век, ни в будущий не отпустится". – Так вот в каком смертном грехе, будучи и не исповедавши его, я принял Пречистые и Животворящие Тайны Тела и Крови Христовых, а поэтому и нельзя, конечно, не удивляться батюшки отца Серафима душе и духу, отшедшим от святонетленного тела плоти его богоносной, как я ещё не умер, умерши уже душевно. А врачевание, советованное мне, это есть то, что Вы говаривали мне: "покайтесь, покайтесь"... Пропускаю всё затем прошедшее почти около года время по осень 1834 года и приступаю к описанию самого страшного и явного нападения на меня уже не людей, смущаемых бесами и служивших орудиями неисчислимых козней их, но самого беса, и притом самого хитрейшего именно же: Аббадоны или Аввадоны – по-гречески же Апполиона– и второго по Люцифере, то есть Деннице– главном и начальнейшем из всех отпадших от Господа Бога ангелов. Скажу только, что в Курске, в гостинице Полторацкого, где я около недели простоял, стали явно нападать на меня бесы и видимым образом терзать внутренность мою и всё тело и в насмешку надо мною и тем, что я сочинитель службы святителю Митрофану и что высокопреосвященный и до тех даже пор всё-таки не представил её Государю Императору. Я очутился в такой и кроме того уже явной борьбе прямо уже не со страстьми моими, но и с бесами – отдельно, что они стал вслух разговаривать со мною: "Куда ты едешь теперь и зачем едешь в Воронеж? Поезжай в Симбирск, там ждёт тебя Катинька Языкова, а тут чего ты дождёшься от Антония. Он и службы Государю не представил, и другого не получишь ничего, да и остальное всё растеряешь. Поезжай лучше в Симбирск". Но когда я утвердился в мыслях ехать прямо в Воронеж к высокопреосвященному Антонию и твёрдо решился на то, сказав в сердце своём: нет, что бы ни было, еду прямо к отцу и благодетелю моему духовному и буду просить прощения во грехе моем хулы на Духа Святого. Тогда бесы с громкими восклицаниями напали на меня: "А когда так, ты не хочешь нас слушаться, а хочешь ехать к Антонию твоему в Воронеж – поезжай же, ну так вот, он и отнимет у тебя твою Катиньку". "Нет, – отвечал я, – Бог обетовал мне её". "Обетовал, – отвечали они, – посмотрим, как ты получишь её, эту обетованную тебе. А вот увидишь, Антоний отнимет её у тебя, а лучше нас послушай – поезжай в Симбирск, Катинька будет твоя, и насладишься всеми благами земными". "Нет, – отвечал я, крестясь со всех сторон, – нет, что бы ни было со мной, как бы ни устрашали Вы меня, а я всё-таки в Воронеж прямо еду – и никуда помимо Воронежа сворачивать не хочу". "Ну, когда так, – крикнули они разом, – так уж мы с тобой по-свойски разделаемся".
 
Вселение беса
 
Страшное тёмное холодное облако влетело в тарантас, руки мои опустились, я не мог уже креститься более, ноги вытягиваться стали, рот невольно кто-то разжимал, как я ни стискивал зубы и губы, рос растворен был широко, а тёмное облако холодным и отвратительно вонючим потоком стало как бы вливаться мне в рот и горло, проходя в утробу мою, и когда всё вошло в меня, то рот сам затворился, зубы сцепил кто-то извнутрь меня, и в одно мгновенье от почек огненный поток с самым жгучим ощущением потёк по спинному хребту и мозгу, в нём находящемуся, прямо в головной мозг мой и схватил меня за темя, сжав его у себя, как бы зубами во рту, распёр всего меня, упираясь в пальцах рук и ног моих, так сильно стал жать меня, что я всю дорогу до Воронежа во время этой последней станции лишь только икал да икал безпрестанно. Приехав же в Воронеж, когда я пришёл к высокопреосвященному Антонию, то он, видя мое страшное внутреннее бедствие и проразумевая духом, что со мной сбылось, прослезился. Ибо я, видев, что делается во мне, рассуждал так: «Что, сколь ни велико было тогдашнее бедствие мое и мне грустно было, что несмотря на любовь мою к высокопреосвященному, такими терзаниями, страхом и муками нерасторгнутую, а Господь попустил врагу вселиться в меня, человека Своего, всеми силами души, и духа, и плоти ни к кому, кроме Господа Бога, не хотевшего привергаться, ибо если и Языкову любил – страстно, – и желал непременно получить в жену, то любил как обетованную от Бога невесту, хотел иметь ее женою непременно, а не какую-либо другую, то потому, чтобы слава имени Божиего не хулилась, что вот-де обетовал Бог, да где же Его обетование». И потому мне безмерно тяжко было страданье не по физическим, но по моральным – духовным страданьям, но и за всем тем остатки здравого смысла говорили мне: «что же делать, вероятно, так Богу угодно, чтобы я страдал всю жизнь мою от рожденья. Ибо вот Давид – избранник Божий и Богопомазанный Царь возлюбленного народа Божиего, а и тот некогда пены точил из уст, притворяясь бесноватым, когда бегал он от врагов своих. Он был праведник и то притворялся, я же – грешник и за грехи свои достойно и праведно наказуюсь таким страшным бедствием.
 
По Божьему Промыслу
 
А хотя враг диавол и действительно, как камень, залег во мне, но лишь бы Господь Бог не оставил меня Своею благодатию, то враг диавол не одолеет силы Христовой, и истинный камень – Богочеловек Иисус, если захочет, то раздробит всемогуществом Своим в мелкий песок этот богопротивный и зако нопреступный камень и до конца истлит все козни его, на меня им воздвигнутые, и подаст некогда мне над ним всесовершенную победу, как некогда дал батюшке отцу Серафиму победу над бесами после 1001-дневной и 1001-ночной борьбы его с ними, дарованной ему предстательством Пресвятой Владычицы нашей Богородицы, и что, верно, для этого-то предупредительно и рассказывал мне батюшка отец Серафим про эту дивную, всепобедную борьбу его с бесами, что я сам должен буду некогда ее испытать». И эти-то мысли проливали некоторый свет духовный и малую отраду в угнетенную столькими скорбями исстрадавшуюся душу мою. Но тут не конец, а только начало моих безмерно тяжких страданий Высокопреосвященный Антоний утешил и ободрил меня продолжительною духовною беседою, между прочим, еще сказал мне о святителе и угоднике Божием Митрофане. Что когда пришло ему помышление, что кто же согрешил, Мотовилов ли, я или родители его, что он так тяжко страждет, и с которого времени началось в нем это бедственное страдание, то святитель отвечал ему: «Неужели ты забыл слова евангельские, по подобному случаю, когда ученики Господни вспрашивали Богочеловека Иисуса, кто согрешил, сей ли, или родители его? про слепорожденного, – а Мотовилов хотя и не слепорожденный, но страждет с Крещения своего, – так и про него Господь отвечает: ни сей ни родители его, но да явят ся дела Божии на нем. Родители его были добрые и верные Христу Богу христиане. И он есть им Богом обетованное чадо, и до Крещения своего ничем не мог прогневать Господа Бога, так и ему дано страдать от самого Крещения и, по слову апостола, не токмо веровати, но и страдати, но не с тем, чтоб погибнуть в безотрадном страдании сем; но да явятся дела Божии на нем по чудному Промыслу Божиему, допущенные ему изведать на самом себе. Вспроси его: как он родился, что было при Крещении его с ним и как и когда наречено ему имя? Он скажет тебе, что имя ему дано святителем Николаем Чудотворцем за несколько лет, не только до рождения его, но и до самого бракосочетания родителей его; что во время Крещения он закричал чрезвыча йно громко, и из черных как смоль волос сделались бел ые как лен, и все подумали, что он громко закричал единств енно потому, что вода была очень холодна и он испугался хо лода. Но это произошло оттого, что при сошествии благодати Святого Духа на крещаемого дозволено было в то же время и бесу войти в него и разбить весь состав его, чтоб можно было ему вместиться в нем, и вот от этого-то лишь только и закричал он так страшно. Он скажет тебе и то далее, что он должен был долго страдать на первом году и врачи называли болезнь его каменною болезнию; но это была боль от вселившегося в него по допущению Божиему беса, производившего в нем эту боль. Вспроси его, были ли с ним после этого и такие странности, что, например, он согнется в кольцо, закинув ноги за уши, и на спине завертится, как кубарь, так что уже не видать ребенка, а только один вертящийся круг живого существа вместо неодушевленного, вертимого постороннею силою, потому что неужели младенец мог сам это делать? Тебе именно говорю, что это в нем действовал бес, тем более что по окончании работы этот враг мгновенно развертывал его и ударял руками и ногами об пол, чего он сам делать не мог, почему родители его, не зная, что в нем делается, и подстилали кошмы и подушки в той комнате, где он проводил безсонные ночи, ибо до трех лет он спать по ночам не мог, а утешался, только глядя на звезды и месяц, и, дождавшись восхода солнечного, лишь тогда засыпал, и многие другие странности, будто бы капризы его, происходили лишь только от действий в нем этого же беса. И вот за то-то и для того-то, ч тоб он не погиб от его злоумышлений бесовских, и дана ему б лагодать Божия, что он сподобился многих истинных видений и откровений Божиих; для того-то Господь свел его с великим старцем Серафимом и с тобою, и вот нам дает помогать ему, чтоб защищать его от действий врага диавола и все губителя, которому хотя и дозволил по Своему непостижимому Промыслу вселиться в него в час Крещения его, но не для того, чтоб погубить его, а для недоведомых судеб Своих, причину коих Он Сам откроет, когда изволит и тому предопределенное время придет».
Просмотров: 2153 | Добавил: Администратор | Рейтинг: 4.5/2
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *: