Шумит народ тупой и дикий.
Бунтует чернь. Как в оны дни,
Несутся яростные крики:
«Распни Его, Пилат, распни!
Распни за то, что Он смиренный,
За то, что кроток лик Его.
За то, что в благости презренной
Он не обидел никого.
Взгляни – Ему ли править нами,
Ему ли, жалкому, карать?!
Ему ли кроткими устами
Своим рабам повелевать?!
Безсилен Он пред общей ложью,
Пред злобой, близкой нам всегда,
И ни за что к Его подножью
Мы не склонимся никогда!»
И зло свершилось!
Им в угоду Пилат оправдан и омыт,
И на посмешище народу
Царь оклеветан... и... убит!
Нависла мгла. Клубятся тени.
Молчат Державные уста.
Склонись, Россия, на колени
К подножью Царского Креста!
Cергей БЕХТЕЕВ,
1921 год

Нестерпима боль утраты, когда глубже проникаешь в тему убийства Царской Семьи. И сегодняшние гонители, и те, кто с таким гневом и яростью реагирует на слова защиты невинно убиенных Царственных Особ, среди которых были дети, лишь укрепляют любое русское христианское сердце в мысли о христоподобном подвиге Государя Николая II и его Cемьи, включая приближенных.
Эти несколько слов могут быть кратким предисловием к заседанию исторического клуба, которое проходило в малом зале Центрального Дома литераторов (ЦДЛ) 26 апреля 2010 года в Москве.
Заседание было посвящено т.н. царским останкам. Конечно, статус и значимость этого ничем не примечательного заседания были в значительной степени повышены присутствием в качестве основного докладчика Владимира Николаевича Соловьева, следователя по особо важным делам следственного комитета при Генеральной прокуратуре РФ (СКП), который долгое время (более 20 лет) в качестве официального лица занимается вопросами расследования убийства Царской Семьи, идентификацией обнаруженных в захоронениях якобы царских останков и существенно влияет в этом качестве на все события, связанные с перезахоронением этих останков.
Ведущий клуба Игорь Николаевич Михайлов во вступительном слове пытался объективности ради выразить нейтральное отношение к личности последнего русского Императора, выражая разные точки зрения по этому вопросу, как сторонников, так и противников действий Государя в качестве высшего должностного лица Российской Империи.
Но нейтральным быть или казаться таковым ему не удалось. Переизобилие эпитетов «кровавый» «слабый» «немецкая кровь русского Царя» выражалось с такой откровенностью, что слова в защиту о 60 миллионах рожденных в период царствования, о тысячах школ и больниц, о небывалом экономическом подъеме государства выглядели этаким казусом, не зависящим от личности и усилий самого Императора. А вот «кровавое воскресенье» – это он, «ходынка» – это он, Ленский расстрел – это он, игнорируя и пряча при этом истинные причины и зачинщиков этих событий. К примеру, главным действующим лицом «кровавого воскресенья» 5 января 1905 года был Пинхас Рутенберг – путиловский инженер, будущий министр Временного правительства, будущий министр энергетики Израиля.
Прочие беды имеют тот же корень. Но об этом – ни слова.
«Кровавый Царь», и все тут.
До сих пор, к сожалению, как ширмой пользуются этими царскими ярлыками царененавистники. Забывая при этом, что ширма-то ветхая и трачена молью и не в состоянии уже скрывать истинных причин царской трагедии как трагедии русского народа и других народов славной России.
Выступление же прокурора отличалось сдержанностью и четкостью формулировок, но, к сожалению, тем не менее, очень скоро обнаружило внутреннее неприятие персоны Николая II. Цитирую: «...Когда Николай путешествовал на станцию Дно...»
Не мог не знать В.Н. Соловьев по долгу службы и по причине своего тесного касательства всего того, что связано с личностью Императора и особенностью трагического дня 1 марта 1917 года на станции Дно в жизни Государя и государства.
Не мог не знать, что хорошо организованный военный переворот воплотился ярче всего именно в этом т.н. путешествии. Когда Государя буквально гнали, как зверя, на станцию Дно. Организация полного отсутствия связи между ставкой главкома в Могилеве с Питером. Отсутствие в течение почти шести дней связи с Александровским дворцом в Царском селе, где находилась Семья Царя. Дезинформация посредством газетной лжи о том, что конвойный полк, охранявший дворец, в полном составе якобы присягнул временному комитету Госдумы. Повреждение мостов и железнодорожного полотна двух литерных царских поездов на пути следования в Питер через Оршу вынудило направить царский маршрут на станцию Дно. Именно здесь 1-го марта в 15-00 все действия Царя были пресечены подразделениями генерала Рузского, командующего Северным Фронтом.
А Николай Иудович Иванов, посланный Царем тремя днями раньше на подавление Питерского мятежа, вместо выполнения приказа первый заговорил с Государем об отречении.
Кстати, три портрета генералов Иванова, Рузского и Алексеева красуются в Английском клубе на Тверской в Москве под титулом «Герои Первой мировой».
Все трое – главные действующие лица в событиях по отречению Царя от Престола. Истинных героев в галерее клуба нет. Да и не к месту они там. Вряд ли прокурор не знает всего этого. А если в самом деле не знает, то все, что он расследует, не имеет полноты. Отсюда и ошибки.
Но даже если эти события не входят в сферу его следственных действий, то как человек верующий (Владимир Николаевич этого не отрицает) он не может не понимать, что именно со станции Дно начинается Голгофа Русского Царя и слово «путешествовать» выглядит отвратительным.
Кстати, о вере.
Около десяти лет назад я по заданию редакции газеты «Русский Вестник» и по приглашению Владимира Николаевича прибыл к нему в кабинет на Кузнецком мосту. Войдя в кабинет, я был приятно удивлен, увидев на стене иконы. Это были иконы Спасителя и еще не прославленного Русского Царя.
Разочаровало лишь то, что я увидел под стульями, которые стояли под иконами, – свежевыкрошившуюся пыль от штукатурки и кирпича, что обычно происходит при сверлении стен. То есть ежедневная утренняя уборка еще не коснулась этой пыли. Она, эта пыль, образовалась только что. Если это искреннее выражение души прокурора, он достоин преклонения, и мысль о том, что иконы появились перед моим визитом, что называется «для концерта», постыдна.
Но если последнее предположение верно, то такая демонстрация, думаю, вредна хозяину кабинета.
Это небольшое отступление – попытка приоткрыть, с какой душой государственный человек берется за расследование всемирно значимого преступления, венчающего, к сожалению, две тысячи лет жизни людей после казни Христа. Похоже, мало что изменилось. Но как схожи эти исторические сюжеты! Удается склонить малочисленному Синедриону многочисленный народ, ликовавший с пальмовыми ветвями, встречавший Христа пятью днями раньше, к страшному приговору: «Распни!» и к казни невинного человека. Краткий суд. Отстранившийся, умывающий руки Понтий Пилат. Жестокий и страшный вопрос толпы: «Где же твоя сила, Христос, сойди с Креста!» И, как следствие, – наказание Божие, избиение, изгнание всего народа, рассеяние по всему миру, разрушение святыни – храма Соломонова – до основания. Лишь стена плача (но, к сожалению, плача не о Христе). На титле Креста Господня, найденном св. равноапостольным Императором Константином и его матерью, св. равноапостольной Еленой, была надпись «Царь Иудейский».
А вот история св. Царя Николая. Кучке негодяев удалось всех убедить о добровольном отречении от Престола, краткий суд, всего два месяца и приговор: «Невиновен». Отстраняются от помощи Государю те, кто способен его защитить, в том числе и Священный Синод.
Казнь невинного человека и, как следствие, – гнев Божий – изгнание, расселение по всему миру, разрушение святынь, избиение народа. И до сих пор восклицания толпы: «Слабый был Царь!» И надпись на стене Ипатьевского дома: «Здесь казнен Русский Царь», словно титло на Святом Кресте.
Хорошо бы не уподобиться иудеям, не плачущим о Царе Иудейском, но скорбящим о разрушенном источнике материальных благ. С.А. МАТВЕЕВ
Член Совета Фонда им. Клыкова
Окончание см. в след. номере.