В 30-х годах XX века, когда святую Церковь, как и ныне, терзали обновленцы, когда обязательность исполнения всех канонов и даже заповедей Божиих подверглась сомнению, миру был явлен свт. Макарий (Невский), сам претерпевший и изгнание, и клевету от обновленцев и иных нечестивых людей, захвативших тогда власть в государстве и в Церкви. Сегодня его высказывания вновь стали актуальны. Ведь ситуация в Церкви опять нелегкая. «Митрополит Макарий был строгий исполнитель всех установлений нашей Церкви и великий ревнитель Православия. Раз в Рождественский пост он очень ослабел, и доктор приказал обязательно давать в день стакан молока, сказав: - Иначе лечить не буду. Что за пост для такого больного? С трудом уговорили старца послушаться этого совета: он, морщась, выпил чашку горячего молока и тут же заболел. Температура поднялась до сорока градусов, позвали врача, прописавшего подкрепление. Тот посмотрел, выслушал и ничего не нашел. - А я знаю, - заметил наш святитель, - отчего это со мной произошло – с молока вашего: ведь я с детства пост держу. Поэтому не насилуйте меня, совесть мне не позволяет. Так и пришлось оставить. * * *
Новшеств в богослужении и церковной жизни Владыка совершенно не допускал, а вопрос о введении нового стиля считал делом, подлежащим общему суждению Вселенской Церкви.

* * *
Очень любил монастырское, проникнутое молитвенным духом пение, будь оно даже нотное, и не выносил современного – театрального, крикливого, считая его совершенно недопустимым в православных храмах.

* * *
В местной детской колонии были две учительницы-католички, хорошо относившиеся в сестре Ольге Серафимовне (Ольга Серафимовна Дефендова (мон. Серафима) - келейница Святителя. – Примеч. ред.). Последняя стала к ним располагаться. Недоволен был этим Владыка и как-то ей сказал: "Стыдно русскому учреждению доверять воспитание детей не своим православным, а иноверцам. Остерегайся ты их: они тонко, но проведут свое, то есть пропаганду. Не надо к ним привязываться”.

* * *
Около Угреши (Николо-Угрешкой обители. – Примеч. ред.) в деревне жили староверы, которые во время голодовки отзывались на нужды Владыки, но он просил не обращаться к ним. "Не следует искать с ними общения, - предупреждал он. – Если сами придут – милости просим, а к ним не ходите”.

* * *
Недолюбливал Владыка бывших еретиков и отступников от веры, говоря: "В них все что-то свое, да остается”. А когда при чтении книг упоминалось имя Толстого или разбиралось его верование, то останавливал замечанием: "Довольно, не читай дальше”. Одно уже напоминание об этом лжеучителе коробило его правдивую душу».

* * *

 «В церковной жизни в это время наступили нестроения, появилась "живая церковь”, начались колебания и отступления от чистого Православия. Многие, ища разъяснения недоуменных вопросов, обращались к старцу-святителю, и он давал всегда твердые и определенные ответы.
Одни спрашивали: "Вот теперь Церковь разделилась на красную и Православную. К какой нам примкнуть?”
"Как разделилась? – возражал Владыка. – Этого не может быть. Я знаю одну только Церковь – Православную, которая всегда едина и неделима. Не Церковь разделилась, а люди от единой Церкви отходят”.
Другие вопрошали: "Ныне время церковной смуты, и не знаешь, где искать истину. Мы остались без главы. Архиереев нет, кого слушать?”
"Как кого? Разве у вас не определилось Вселенскими Соборами и всей двухтысячелетней жизнью Церкви православное сознание? Его и следует держаться, а Глава Церкви – Архиерей Христос. Он правит Церковью, Его и подобает слушаться”.

* * *
Посетил однажды Владыку племенник, перешедший в "живую церковь”. Святитель не принял его, хотя и просил домашних сказать ему привет и накормить обедом.
Приехала новая игумения, сочувствовавшая "живой церкви”. Никому не сказав об этом, она взяла у Владыки благословение и преподнесла просфору и дары. Когда же Святитель узнал о ее исповедании, то велел все принесенное уничтожить, а просфору сжечь.
Как то раз явились ему представителя от духовенства "живой церкви” с намерением обманом получить от Владыки подпись на какую-то бумагу, рассчитывая на его крайне болезненное состояние. Долго они в чем-то убеждали старца, предварительно попросив выйти из кельи посторонних свидетелей, уже подносили ему чернила и ручку, но ничего не добились. Старец остался непреклонным в своих православных взглядах и не дал никакой подписи». Источник: сайт "Информ-религия"