Смута начала XVII века продолжалась менее десяти лет, затем в обществе нашлись духовно здоровые силы, и Москва воспрянула. Смута XX века длится уже 95 лет, и конца ей не видно. Значит ли это, что в русском народе иссякли жизненные силы?Не хлебом единым жив человек. Чем жили наши предки четыреста лет тому назад? Они не были святыми, но прежде Минина и Пожарского у них был Гермоген, и они называли себя православными.А во что верили наши деды и прадеды в 1917 году? Известный писатель в декабре того года записал в дневнике: «Русский народ якобы религиозен. Но теперь религии нигде не чувствуется. Ничто не грех» (Короленко В.Г., «Летопись жизни и творчества», 1917-21 гг., М. 1990 г.).Во что верили советские люди еще совсем недавно и во что верят многие российские граждане в наши дни? Современный нам историк и писатель пишет, что Ленин был превращен в первого и главного святого новой, светской религии (Медведев Р. «Политики и политика России», М. 1999 г.). 22 апреля 1999 года один из участников коммунистического митинга в Воркуте заявил, что «Ленин выше Бога, потому что в Бога можно не верить, а в Ленина не верить нельзя» (Из передачи местного радио). Возражать неуместно, с верой не спорят. Необходимо только добавить, что наша новая, светская форма религии по существу представляет собой неоязычество, основанное на обожествлении вождя, на культе личности.Псевдоним «Ленин», В. Ульянов стал употреблять с 1901 года (в мае — в письмах, в декабре — в печати). Последний раз подпись Н. Ленин появилась 4 марта 1923 года в «Правде» под статьей «Лучше меньше, да лучше». Под этим именем он стал известен во всем мире.Культ Володи Ульянова берет начало в семье, там же возник и первый критик его — Александр Ульянов, его старший брат, не выносивший самоуверенности и бессердечия своего младшего брата. С годами его бездушие углублялось. Совсем молодым человеком, едва перешагнувшим 20-летний рубеж, он во время голода 1891 года порицал попытки интеллигенции кормить голодающих, — с его точки зрения, эта деятельность была вредной, ибо она отвлекала передовую революционную молодежь от борьбы с самодержавием (Ленин, В.И. «Избр. произв.», т. 1, Соцэкгиз, 1931 г., «Предисловие Вл. Сорина», сс. 18-19). Через тридцать лет, когда в советской России разразился невиданный ранее голод, он писал в секретном письме членам политбюро: «Именно теперь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи, трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией» («Известия ЦК КПСС». 1990 г., № 4., сс. 174, 190-193.). Это знаменитое ленинское письмо от 19 марта 1922 года, впервые опубликованное в России только в 1990 году, лишний раз рисует его портрет — портрет человека, мыслящего категориями классов, масс, эпох, но совершенно равнодушного к страданиям миллионов живых современников. Они были в его экспериментах всего лишь «человеческим материалом».Когда М. Горький однажды спросил Ленина, жалеет ли он людей, он, подумав, ответил: «Умных жалею» (Горький М., Собр. соч. т. 17. М. 1952 г., стр. 36.). Но умных мало, очень мало. В декабре 1913 года в письме к Инессе Арманд писал: «Люди большей частью (99% из буржуазии, 98% из ликвидаторов, около 60-70% из большевиков) не умеют думать, а только заучивают слова» (Ленин, В.И. ПСС, т. 48, стр. 242; далее при цитировании этого источника будут указываться только номера томов и страниц — ред.).Ленин считал себя марксистом, но его марксизм — в отличие от марксизма Каутского и Плеханова — был не европейским, а русским. Социал-демократы, противники большевиков, обзывали их заговорщиками, якобинцами, бланкистами, а сами большевики еще в начале 20-х годов гордились своими предшественниками, русскими якобинцами, и открыто, не смущаясь, признавали, что русская революция в значительной степени произошла «по Ткачеву». При этом они ссылались на статью Ленина «Шаг вперед, два шага назад», где было прямо сказано, что пролетарский якобинец — это и есть революционный социал-демократ, то есть большевик («Пролетарская революция». 1923 г., № 6-7, сс. 16, 25-26).Сложнее было с Нечаевым. Нечаев и нечаевщина были осуждены не только царским судом, но и «интернационалом» и лично Марксом и Энгельсом. Как относился к Нечаеву Ленин — этот вопрос часто обходят молчанием. Нет имени Сергея Нечаева и в именном указателе к Полному собранию сочинений В.И. Ленина. Не так прост был Владимир Ильич, что бы письменно высказываться на такую щекотливую тему. Не найдем мы это имя и в именном указателе к пятитомному сборнику воспоминаний о Ленине. А между тем, по свидетельству В.Д. Бонч-Бруевича, Ленин очень уважительно отзывался о Нечаеве и говорил, какой ловкий трюк проделали с Нечаевым реакционеры и Достоевский в «Бесах», что даже революционная среда относится отрицательно к этому «титану революции» («Тридцать дней». 1934 г. № 1., стр. 18). Раньше связи между Лениным и Ткачевым или Нечаевым тщательно затушевывались. Теперь о них говорят открыто («Вопросы истории». 2000 г. № 9, стр. 160). Эти воспоминания Бонч-Бруевича в упомянутый сборник, конечно, не вошли.Все прежние народные мятежи на Руси были исторически бесплодными, они только разрушали, ничего не создавая. Иностранный наблюдатель, Жозеф де Местр, предсказал, что русский народный бунт станет победоносным только тогда, когда его возглавит Пугачев с университетским образованием. В апреле 1917 года он приехал из швейцарской эмиграции (через воюющую с Россией Германию) и заговорил на доступном языке: «Грабь награбленное!»Характерно, что, неоднократно признавая многочисленные ошибки и глупости, совершенные большевиками, Ленин никогда не брал ответственности за них лично на себя. Он никогда не сознался, что «Апрельские тезисы» были все-таки «бредом», как выразился Плеханов, никогда не признал, что работа «Государство и революция» была наивной утопией (почему он ее так и не закончил), а захват власти в октябре — авантюрой, совершенной в маниакальной уверенности, что она послужит сигналом к началу всемирной пролетарской революции. «Русский начал — немец, француз, англичанин доделает, и социализм победит», — вещал он в январе 1918 года (т. 35, стр. 279). Но рабочие Европы и Америки побоялись в случае революции потерять «свое сравнительное мещанское благополучие», за что Ленин укорял их в июне 1921 года на III конгрессе «коминтерна» (т. 44, с. 4). К марту 1923 года, перед тем как навсегда замолчать, он все свои надежды переносит с запада на восток. «Исход борьбы зависит, — изрек прозревший вождь мирового пролетариата, — от того, что Россия, Индия, Китай и т. п. составляют гигантское большинство населения». Так что не может быть ни тени сомнения в том, что окончательная победа социализма «вполне и безусловно обеспечена» (т. 45, стр. 404). Итак, крайний западник в конце концов противопоставил гнилому западу пробуждающийся восток. Это марксизм?С апреля по ноябрь 1917 года Ленин раздувал и поощрял анархию и в этом полностью преуспел: к концу года русская государственность была разрушена до основания. Захватив власть, Ленин, что-бы ее удержать, должен был эту анархию обуздать, и тут пришлось повозиться. Первым делом была создана ЧК, затем, в 1918 г., красная армия. Не против Германии — от Германии откупились «похабным миром» с аннексиями и контрибуциями, вчера еще безусловно отвергаемыми. Армия нужна была для гражданской войны, которая унесла в десять раз больше жизней, чем I мировая. Причем население пострадало не столько от пуль и бомб, сколько от террора, голода и тифа. В декабре 1919 г. в самый разгар междоусобия, вождь даже поставил вопрос: вши или социализм? (т. 39, стр. 410).Результатом трехлетней братоубийственной войны была полная хозяйственная разруха — всякое производство остановилось, рабочие были распылены и деклассированы, крестьяне, ограбленные продотрядами, перестали пахать, городские жители жили мешочничеством и воровством. До победителя наконец дошло, что он стоит во главе умирающей страны, что вся его предыдущая коммунистическая практика — все отнять и все разделить — была «глупостью и самоубийством» (т. 43, стр. 222), что нужно срочно переходить к новой экономической политике.Реальная жизнь ежедневно преподносила «безнадежно угнетающие впечатления» (т. 54, стр. 115), он каждый день убеждался в своем бессилии и чувствовал, что не он ведет, а его ведут (т. 45, стр. 86). Раздражение неудачника он срывал на своих сторонниках, членах своей же партии. В записках, не предназначавшихся для публикации, то и дело встречаешь непотребное сквернословие (т. 54, стр. 173, стр. 180, стр. 87; т. 54, стр. 173).В глубине души чувствуя себя банкротом, он даже самому себе не хотел в том сознаться и огрызался на тех, кто, подобно Н. Суханову, ему об этом напоминал. Смерть стояла на пороге, нужно было думать о преемнике, а его не было и быть не могло — дело было изначально мертво. «Мы вынуждены признать коренную перемену всей точки зрения нашей на социализм», — объявил он в январе 1923 года (т. 45, стр. 376). Поздно понял, но и тут вместо «я» сказал «мы». Помягче.Развитие производительных сил — это высший критерий общественного прогресса, от этого краеугольного положения марксизма Ленин никогда не отступал. Глядя смерти в глаза, он не мог не признать, что к 1923 году Россия оказалась отброшенной далеко назад, производительность народного труда в ней опустилась до крайне низкого уровня (т. 45, стр. 401). Следовательно, Столыпинская реформа, как он сам писал в 1907 году, была прогрессивной «в научно-экономическом смысле» (т. 16, стр. 219), а его захват власти в октябре 1917 года с марксистской точки зрения оказался реакционным. К такому выводу Ленин, конечно, прийти не мог, это было выше его сил.Не было преемника, но были наследники, нетерпеливо переминавшиеся с ноги на ногу. Заждались! Скоро они вцепятся друг в друга в борьбе за власть и будут клясться в верности заветам Ильича. Победит хитрейший, чтобы унаследовать и осуществить худшее в наследстве учителя.Нежеланный наследник найдет решение задачи, над которой мучительно бился его учитель. Для построения социализма надо значительно поднять производительность труда? Идти далее дорогой «нэпа», отступать до, может быть, Столыпина? Нет, мы закончим отступление и введем принудительный труд — колхозы и ГУЛАГ. Опыт 1918-20 гг. уже есть, спасибо Ленину и Троцкому. Сказано — сделано. В 1936 году Сталин объявил о построении социализма. Попробуй сказать «нет». Правда, с таким социализмом нам никогда не догнать передовые капиталистические страны, но войну выиграть можно.Экономика СССР была экономикой «азиатского способа производства», и она не выдержала длительного напряжения «холодной войны». Результаты известны.Если под конец жизни в воспаленном мозгу Ленина все-таки победила мысль о новой экономической политике, то в национальном вопросе он до конца оставался пленником идеи о «правде нации на самоопределение». В условиях России это означало не просто соблюдение формального равенства великодержавной, господствующей великорусской нации с «прежде угнетенными» малыми нациями, а предупредительное, бережное, мягкое, уступчивое отношение к ним, и в этой уступчивости русским лучше пересолить, чем недосолить (т. 45, стр. 360). Ленину казалось, что отсталой России «выпала честь идти во главе великого мирового движения» (т. 37, стр. 348) к всемирной советской социалистической республике, и благодарное человечество всегда будет благоговейно чтить ее за это.Сегодня мы видим, как чтят нас в мире, а особенно в СНГ.Увы, русский народ под чужую диктовку своими руками разрушил свое собственное государство. Виноваты все мы — от ближайшего окружения императора Николая II до Ленина, от думских Родзянок, Милюковых, Керенских, до тех солдат питерского гарнизона, которые, сидя в глубоком тылу, 27 февраля 1917 года во время тяжелой войны стали стрелять в своих офицеров.

Источник: "Православная Русь" №12 2001 стр. 4-6. (Печатается с сокращениями по статье П. Негретова «Банкрот», «Родина», апрель 2001 г.; заглавие данной публикации дано редакцией «ПР»)